Человек, который улыбался
Шрифт:
– В этом случае мы не имеем права проходить мимо любой, самой незначительной детали.
– А в других случаях? – удивился Нюберг. – Мы, по-моему, никогда и не проходим мимо.
Валландер поднялся.
– Спасибо, что пришел, – сказал он. – Хорошо бы ты сумел рассказать мне побольше об этом чертовом контейнере уже завтра.
Они расстались у подъезда. Валландер поехал домой, съел несколько бутербродов и лег. Но уснуть не удалось. Он вертелся с боку на бок, потом встал и, не зажигая света, прошел в кухню. В свете уличного фонаря все предметы выглядели загадочными, чуть ли не потусторонними. Он не находил себе места от нетерпения. Слишком много боковых тропок в этом следствии. И хотя они более или менее определили направление главного удара, но он совершенно не был уверен, что оно правильное. Не пропустили ли они что-то важное? Он вспомнил день, когда Стен Торстенссон неожиданно появился на юландском берегу. Он помнил разговор с ним слово в слово, но теперь ему казалось, что за словами Стена стояло что-то еще, а он этого не понял.
Был уже пятый час, когда он снова лег. На улице поднялся ветер, стало холодней. В квартире тоже было довольно прохладно, так что его немного знобило, когда он разделся и залез под одеяло. Ему не удавалось сохранять выдержку. То, что он требовал от своих сотрудников, у него у самого получалось плохо. Сохранять терпение и выдержку.
Он пришел на работу рано – не было еще и восьми. Ветер был почти штормовой, и в приемной говорили, что возможен ураган. Он подумал, что крыша в отцовском доме в Лёдерупе может не выдержать. Его все время мучила совесть, что он так и не перекрыл ее, хотя собирался уже давно. Он сел в кресло и решил первым делом позвонить отцу. Они так и не разговаривали после той драки в «Систембулагете». Он уже взялся за трубку, как раздался звонок.
– Тебе звонят, – сказала Эбба. – На улице просто ураган.
– Я утешаюсь тем, что может быть еще хуже, – сказал Валландер. – А кто звонит?
– Фарнхольмский замок.
Валландер выпрямился:
– Соедини.
– Это дама с примечательной фамилией. Ее зовут Дженни Линд.
– По-моему, самая обычная фамилия. Ничего странного.
– Я не сказала, что фамилия странная. Я сказала – примечательная. Ты ведь слышал о знаменитой оперной певице Дженни Линд?
– Ладно, соединяй, – улыбнулся Валландер.
Голос был молодой. Наверно, еще одна из его многочисленных секретарш.
– Комиссар Валландер?
– Это я.
– Если я не ошибаюсь, во время вашего визита к нам вы хотели попросить аудиенции у доктора Хардерберга?
– Я не прошу ни у кого аудиенций, – сказал Валландер, подавляя раздражение. – Мне надо с ним поговорить в связи с делом об убийстве.
– Я понимаю. Сегодня утром доктор Хардерберг прислал телекс с сообщением, что он приезжает домой сегодня во второй половине дня и завтра готов вас принять.
– А откуда телекс?
– А это имеет значение?
– В противном случае я бы не спрашивал, – соврал Валландер.
– Доктор Хардерберг сейчас в Барселоне.
– Я не могу ждать до завтра, – сказал Валландер. – Мне надо поговорить с ним как можно скорее. И если он приезжает сегодня, то пусть примет меня сегодня.
– Насколько мне известно, вечер у него свободен, – сказала Дженни Линд. – Но, прежде чем дать вам ответ, я должна позвонить в Барселону.
– Вы можете звонить куда угодно, – сказал Валландер, – только передайте ему, что я приеду сегодня в семь часов вечера.
– К сожалению, я не могу на это пойти. Доктор Хардерберг сам планирует свои встречи.
– Не в этом случае, – отрубил Валландер. – Не забудьте – мы приедем в семь часов.
– Комиссар будет не один?
– Да.
– Тогда я попрошу вам назвать имя вашего спутника.
– Попросить вы можете, но я вам его не скажу. Еще один следователь из Истада.
– Я свяжусь с доктором Хардербергом. Хочу вас предупредить, что он иногда резко меняет свои планы. Ему может понадобиться полететь куда-то еще, и тогда он сегодня не приедет.
– А вот этого я позволить не могу, – сказал Валландер и мысленно усмехнулся – на самом деле он не мог этого не позволить.
– Должна сказать, что вы меня удивили, – сказала Дженни Линд. – Вы уверены, что полиция может требовать, чтобы доктор Хардерберг изменил свое рабочее расписание?
Валландер решил идти до конца – превышать полномочия, так превышать.
– Если я получу согласие прокурора, я могу ставить любые требования.
Он произнес эту фразу и сообразил, что этого делать было не надо. Они же решили двигаться осторожно. Хардерберг должен быть убежден, что их интерес к нему не выходит за рамки протокола.
– Мы, разумеется, ни в чем не подозреваем доктора Хардерберга, – попытался он исправить ошибку. – Но в интересах следствия я должен поговорить с ним как можно скорей. У меня нет ни малейших сомнений, что такой выдающийся человек, как доктор Хардерберг, с удовольствием поможет полиции в раскрытии тяжкого преступления.
– Я свяжусь с ним, – повторила Дженни Линд.
– Спасибо за звонок, – сказал Валландер и повесил трубку.
Внезапно ему пришла в голову мысль. Он позвонил Эббе и попросил ее найти Мартинссона и сказать, чтобы он к нему зашел.
– Альфред Хардерберг объявился, – сказал он, не успел Мартинссон открыть дверь. – Он сейчас в Барселоне и направляется домой. Я хотел взять с собой туда Анн Бритт.
– Ее нет. У нее ребенок заболел.
– Тогда поедем с тобой.
– С большим удовольствием. Очень хочется посмотреть этот аквариум с золотым песком.
– Но самое главное вот что, – сказал Валландер. – У Хардерберга свой самолет, называется, по-моему, «Гольфстрим», не знаю, что это значит. Но если есть самолет, значит он где-то зарегистрирован. Значит, есть план полетов, и можно узнать, куда и когда он летает.
– У него должна быть как минимум пара пилотов, – сказал Мартинссон. – Я этим займусь.
– Пусть кто-то другой этим займется. У тебя есть дела поважнее.
– Звонить по телефону? Анн Бритт вполне может сидеть дома и названивать во все места. Думаю, она будет только рада принести пользу.
– Из нее выйдет хороший полицейский, – сказал Валландер.
– Будем надеяться. Но пока, честно говоря, еще не вышел. Мы только знаем, что она была отличницей в полицейской школе.
– Ты прав, – сказал Валландер. – Реальная жизнь и ее имитация в Школе полиции – не одно и то же.