Чемпион

Сокпакбаев Бердибек Ыдырысович

— Актос! — крикнула Жанар, схватила меня за руку и мы, что есть духу, понеслись к крыльцу. Плечом к пле­чу влетели в комнату. Нам было весело, и мы хохотали.

— Ты хорошо играешь в шашки? — спросила Жа­нар, переводя дыхание.

— Не особенно, — поскромничал я. На самом деле я побеждал многих ребят в нашей школе.

Мы сели за широкий стол и начали игру.

Жанар играла внимательно, а я был занят своими мыслями и не заметил, как перевес оказался на ее сто­роне. У нее осталось три лишних пешки. Я проиграл.

Это привело

Жанар в восторг: она хлопала в ла­доши, смеялась, глаза и щеки у нее горели. Видя ее такой счастливой, я даже втайне порадовался, что сде­лал ей приятное и проиграл первую партию.

— Играем до трех раз, — предложил я. «В конце концов победителем буду я», — думалось мне.

Вторую партию я играл более осторожна Жанар рас­краснелась, она переживала азарт победителя и была твердо настроена одолеть меня и на этот раз.

Я невольно стал наблюдать за нею, а она — за пешками. Когда же я пристальней всмотрелся в поле сражения, уши мои загорелись. Я был у позорного фи­ниша.

— Алю! — сделал я гримасу и сдался.

Жанар ликовала.

Это уже начинало больно задевать мое самолюбие.

— Сейчас выиграю, — уверенно заявил я.

— А если не выиграешь?

— Назовешь меня хвастуном.

— Идет... Уж я посмотрю, как ты выиграешь, — гово­рила она со злорадством противника, который верит в свои силы.

Третья партия проходила более упорно. Сходу мы сня­ли друг у друга по две пешки. Однако, вскоре соотноше­ние сил стало меняться в ее пользу. В двух случаях я упустил хорошую возможность. Сначала я надеялся на правофланговую пешку. Когда же ее потерял, я стал на­деяться на левофланговую. С трудом протащил ее в дам­ки. Но тут произошло нечто неожиданное: хитрая Жанар подставила мне одну пешку, а затем сразу разгромила три мои.

— Ура! — воскликнула Жанар. — Хвастун, Кожа!..

Я даже вспотел:

— Но ведь у меня есть еще одна дамка.

— Ну и что же?..

Опасность таилась всюду. Я упорно стал двигать свою единственную дамку взад и вперед по диагонали: так я был неуязвим и мог продержаться хоть до утра.

— Так не играют, уйди с главной линии.

— Это дело мое. Захочу — уйду.

— Нет, уйди. — Не уйду.

— Тогда ты проиграл.

— Нет, не проиграл.

— Все равно я тебя буду называть хвастун, Кожа.

Здесь мы с Жанар здорово поспорили.

— Не буду играть! — надула губы Жанар и собрала пешки.

— Не будешь — не надо, — сказал я.

В это время во дворе залаяла собака и тут же пере­стала.

— Бабушка пришла, — сказала Жанар и побежала во двор. Я выскочил за ней.

— Ты одна? — послышался в темноте около ворот го­лос бабушки. Потом она увидела меня. — Ах, это ты!..

По выражению ее лица я понял, что она недовольна моим присутствием в их доме.

— Да, это он, — ответила Жанар, сердито взглянув на меня.

— Что он здесь делает?

— Мы с ним играли в шашки.

— Иди домой, детка, — сказала мне старуха, — Жанаржан, проводи его, отгони собаку.

Мне не хотелось бесить пса, и я решил перемахнуть через забор. Пусть Жанар еще раз убедится в том, что я неплохой физкультурник. Хотя бы этим я понравлюсь ей.

— До свидания, — говорю я и с разбега прыгаю на забор.

Но и на этот раз меня постигла неудача. Штаниной я зацепился за острый конец перекладины и мешком сва­лился на землю уже на улице. Ударился я довольно ощутимо. Однако позор ведь страшнее смерти. Я мгно­венно вскочил и дал ходу без оглядки.

За моей спиной громко хохотали Жанар и бабушка.

* * *

Я лежу в потемках и чувствую себя страшно одино­ким. Почему я не в лагере вместе с ребятами, зачем я обидел Жанар?

«Извини меня, — шепчу я, — я поступил грубо». В тем­ноте передо мной всплывает лицо Жанар. Она глядит на меня с укором. Жанар, Жанар! Разве я этого хотел?

Ты вспомни, сколько бы я ни налетал вихрем на дру­гих девочек, тебя я никогда не трогал и ничем не обижал. Когда же меня отчитывает учительница или директор, не в твоем ли взгляде я всегда нахожу поддержку?

И я думаю о том, как закончу десятый класс и уйду служить в армию. Жанар, конечно, уедет в Алма-Ату и поступит в институт. Вот тогда-то я буду писать ей пись­ма в стихах. Она мне обязательно ответит. Может быть, она начнет свое первое письмо так: «Дорогой Кожа!..» Вот было бы хорошо!

И я снова, в который раз, начинаю мечтать о своем будущем.

...Непроглядная тьма окутала землю. Идет пролив­ной дождь. Грохочет гром, и то и дело вспыхивают яр­кие молнии...

...На берегу горной реки стоит суровый пограничник. Это я выполняю свой воинский долг.

Пользуясь ненастной погодой, темной ночью, ковар­ный враг пытается нарушить священную советскую гра­ницу. Он даже послал танки, которые валят деревья, как траву. Я приготовил противотанковые гранаты, залег в кусты, жду...

На меня со страшным грохотом движется танк. Он подполз уже совсем близко. «Пора», — решаю я, встаю в рост и бросаю гранату. Прямо в цель. Танк взорвался. То же я проделываю со вторым и третьим танком.

Подлые враги полегли у самой границы, но не сту­пили на нашу землю.

Весть о моем поступке облетает всю страну. Мне при­сваивают звание Героя Советского Союза. В газетах пе­чатают мои портреты. Интересно, что думает обо мне сейчас Жанар?

Я возвращаюсь из армии. Моя грудь увешана орде­нами. Ярче всех сияет звездочка Героя.

Встречать меня выходит весь аул. В руках у них букеты цветов. В толпе встречающих я вижу Жанар. Мы бросаемся друг к другу, как Козы и Баян после долгой разлуки.

— Жанар!

— Кожа!

Мы крепко обнимаемся. В это время меня кто-то тро­гает за плечо. Я оглядываюсь и вижу группу учителей во главе с директором школы Ахметовым.