Черчилль и евреи

Гилберт Мартин

23 августа Черчилль сообщил Рузвельту, что после «сильного давления» со стороны Х. Вейцмана он добился, что Министерство обороны Великобритании разрешило сформировать еврейский военный отряд «в размере полковой боевой единицы». Черчилль пояснял: «Евреи получат большое удовлетворение, когда сообщение об этом будет опубликовано. Очевидно, что они больше других заслужили право бить немцев как самостоятельная воинская часть». Черчилль добавлял: «Они хотят иметь собственный флаг с изображением звезды Давида на белом фоне с двумя светло-синими полосами. Я не вижу, почему бы это не сделать. Я думаю, что появление такого флага во главе их боевого отряда станет ярким

посланием для всего мира». «Если возникнут дурацкие возражения, – добавлял Черчилль, – то я сумею их преодолеть».

Министерство обороны в конце концов уступило настойчивым призывам Черчилля, объявив 19 сентября о создании еврейской бригады для участия в активных боевых действиях. Наконец-то, как и желал Черчилль, евреи могли участвовать в борьбе союзников против нацизма как отдельная боевая часть под своим собственным знаменем. Первые пять тысяч еврейских добровольцев были организованы в три пехотных батальона и посланы в Италию, где они действовали в составе войск фельдмаршала Александера. Это была единственная чисто еврейская воинская часть за всю Вторую мировую войну во всех армиях мира, воевавшая под своим собственным флагом. Жившие в Палестине евреи, не успевшие ранее записаться в палестинские еврейские батальоны, которые возникли в 1940 году, и в палестинский полк, сформированный в 1942 году, были полны желания сражаться лицом к лицу с немцами.

Проживавшая в Палестине еврейская община внимательно следила за обращениями Черчилля по радио начиная с 1940 года и много раз видела его выступления в кинохронике. Под его портретами, которые расклеивались на улицах палестинских городов, по распоряжению властей появилась подпись «Winning Winnie» («Уинни-Победитель»). По их мнению, это должно было иметь оптимистическое влияние. Но это чисто английское выражение не нашло отклика у публики, говорившей на иврите и на идише. Поэтому этот лозунг был заменен на более привычный оптимистический призыв «Win We Will» («Мы победим»), переведенный на иврит и напечатанный крупными буквами в стиле надписей Торы. По словами одного молодого человека, Иго Фельдблюма, жившего тогда в Палестине, «веря в это пророчество, многие записались в еврейскую бригаду и сражались в рядах союзников».

В общей сложности 30000 палестинских евреев сражались в рядах британских войск во Второй мировой войне. Более семисот из них погибли в боях.

В течение всего лета 1944 года сражавшиеся против германских оккупационных войск греческие повстанцы-коммунисты лелеяли надежду на том что они смогут захватить власть в Греции после изгнания немцев. Сотрудники МИДа Великобритании предупредили Черчилля, что, по их данным, из США греческим коммунистам передавались значительные суммы денег для того, чтобы те взяли под защиту сумевших бежать из Венгрии в Грецию богатых евреев, которым грозила опасность ареста и депортации со стороны немцев, охотившихся в Греции за венгерскими евреями с целью их поимки и отправки в лагеря смерти.

Политика Великобритании заключалась в последовательном и полном бойкоте греческих коммунистов, однако Черчилль решил, что задача спасения еврейских беженцев должна иметь приоритет над такими соображениями. Когда его попросили надавить на власти Соединенных Штатов для того, чтобы остановить денежные потоки, достигавшие греческих коммунистов, он отказался сделать это. «Очевидно, – писал он, – что богатые американские евреи готовы заплатить большие деньги, чтобы их соплеменники могли избежать в Греции смерти от рук немцев. Неприятно, что эти деньги должны попасть

в руки коммунистов, но я не представляю, почему мы должны спорить с Соединенными Штатами из-за этого».

Основной аргумент Черчилля был морального свойства. «Мы возьмем на себя слишком большую ответственность, препятствуя спасению евреев, даже если речь идет о богатых евреях, – писал он и едко добавлял: – Я знаю, что с современной точки зрения богатые люди подлежат уничтожению, где бы их ни обнаружили, но было бы жаль, если бы нам пришлось придерживаться такой позиции в настоящее время. В конце концов, эти люди заплатили за свою свободу такие деньги, что стали в результате этого всего лишь бедными евреями, и в силу этого они должны обладать всеми обычными правами людей».

26 августа Рэндольф Черчилль доставил своему отцу экземпляр полного отчета четырех евреев, бежавших из Освенцима и изданного Комитетом по делам военных беженцев в Вашингтоне за полтора месяца до этого. Ранее Черчилль имел возможность ознакомиться лишь с краткой версией этого отчета, переданной в Лондон по телеграфу в начале июля. Рэндольф довольно часто передавал отцу данные о тех сторонах судьбы евреев, которые не доходили до премьер-министра по официальным каналам.

Среди писем, полученных Черчиллем в сентябре 1944 года, было письмо видного деятеля лейбористской партии Гарольда Ласки. Ласки считал, чтобы после войны в Англии должен быть поставлен памятник Черчиллю. «Когда я смотрю на Европу, разрушенную Гитлером, – писал он, – то как англичанин еврейского происхождения я всей душой чувствую, что обязан вам сохранением самой жизни». Черчилль отвечал на это: «Я ценю чувства, побудившие вас послать мне это письмо. Однако парк в одном из тяжело пострадавших районов южного Лондона был бы лучшей памятью обо мне, чем эта статуя».

В октябре 1944 года, когда Черчилль вел в Москве переговоры со Сталиным о будущем Польши, Еврейское агентство узнало, что над будапештскими евреями, спасенными от принудительной депортации в июле, вновь нависла опасность. 16 октября Х. Вейцман написал письмо главному личному секретарю Черчилля Джону Мартину, в котором попросил выдвинуть в качестве главного предварительного условия проведения мирных переговоров с Венгрией требование о том, чтобы венгерскими властями были «предприняты все шаги с целью защитить евреев от уничтожения со стороны Германии». Но секретариат Черчилля решил не передавать премьер-министру этот призыв, и он никогда о нем так и не узнал.

Вскоре после возвращения Черчилля из Москвы Еврейское агентство получило данные о том, что возобновились депортации в Освенцим, и обратилось к союзникам с просьбой выразить публичный протест по этому поводу. Форин офис отнесся к этому предложению скептически, но Черчилль не согласился с такой точкой зрения и написал Э. Идену: «Разумеется, публичное осуждение этого может спасти множество жизней людей». По предложению Черчилля британское правительство проконсультировалось с Соединенными Штатами и СССР. Американцы ответили, что хотели бы издать публичное предупреждение немцам о недопустимости подобных действий. Советское правительство ответа не дало. Великобритания и Соединенные Штаты решили действовать без СССР и передали осуждение депортаций по радио 10 октября из Вашингтона и Лондона. Согласно желанию Черчилля, в ходе этого обращения прозвучали совершенно недвусмысленные формулировки: «Если эти планы осуществятся, то виновные в таких действиях предстанут перед судом и понесут наказание за свои гнусные преступления».