Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
Сильный ветер дул с запада, нагоняя волны на новый берег. А шестеро, спустившись с гряды, под защиту серого базальта разожгли костер, пытаясь согреться. Раненый больше не лежал спокойно - он метался в бреду, то кричал, то плакал, пытаясь сорвать с себя повязки. Временами он затихал, лежа с широко открытыми ничего не видящими глазами. По всему было видно, что осталось ему недолго. "Уходите! Уходите!" - продолжало звучать у них в сердцах. И они шли и шли на восток - в темные, неизведанные земли.
На третий день, ближе к вечеру, раненый вновь пришел в себя и приказал остановиться. Его сухие глаза блестели лихорадочным огнем, черты лица заострились. Он попросил, чтобы его подняли и долго сидел, всматриваясь
– Теперь действительно кончено...
Он судорожно вздохнул и, повернувшись к шестерым, посмотрел на них глазами, полными тоски и боли.
– Уходите. Не забывайте ничего. Храните память и передайте ее вашим детям... Помните! Помните!
– вдруг почти закричал он, вцепившись в руку своего молочного брата.
– Живите... Помните... Умоляю вас...
– еле выговорил он, роняя голову на грудь. Это была смерть.
Не была богатой могила последнего вождя. Лежал он там в своих черных латах, завернутый в черно-лиловый плащ, и лишь четыре копья дали ему соратники в смертный путь. Тяжелый двуручный меч с серебряной витой рукоятью и вязью древнего заклятия Ночи и клочья знамени с крылом совы на клинке уносили шестеро с собой. И вел их теперь троюродный брат лежащего в одинокой могиле вождя, ныне глава клана - клана Совы - из шести человек.
Надолго затерялись в просторах Севера следы последних из клана Совы, но видимо, не прервался их род и не угасла в их потомках память о былом, если через много веков среди Девяти появился один со старинным двуручным мечом с витой рукоятью и заклятием Ночи на клинке, и крыло Совы было на его черном шлеме.
ИДУЩИЕ ВО ТЬМЕ. 545 ГОД I ЭПОХИ - 7 ГОД II ЭПОХИ
...Сколько лет прошло с тех пор, как она покинула Аст Ахэ? Встало глухой полночью на западе алое зарево - она проснулась от жестокой режущей боли, мгновенно поняв, что произошло, поняв - все.
"...Но почему - на восток?"
"Не спрашивай. Так я велю..."
С этой ночи она начала видеть. Иногда это были сны, иногда призрачные видения наяву, иногда просто - слова, ощущения, образы...
– Ахтэнэ, милая - что с тобой?..
...По бесконечным дорогам под ветром и дождем, под солнцем и снегом бредет безумная. Никто не знает - кто она, откуда и куда идет, сколько лет ей. Да она и сама не знает. Не помнит. Только одно держится в ее мертвой памяти - надо куда-то зачем-то идти. Но куда и зачем - она не знает. Не помнит. Лишь иногда что-то мелькнет во мгле ее забвения, словно лучик солнца пробьется сквозь облака в хмурый день. И тогда она поет. Песни идут откуда-то из бездонного темного омута ее памяти. Она не понимает своих песен. Люди слушают ее чудесный голос, поражаясь чудовищному несоответствию ее жалкого вида - и песни, но не понимают слов. А она плачет, потому что память пытается пробиться ручейком сквозь могильные плиты ее безумия, и ей больно оттого, что еще нерожденные воспоминания умирают. А потом опять наступает тьма. По ночам к ней приходят сны, в которых память возвращается к ней. Она помнит все. Но уходит сон, и гаснет память, оставляя ощущение памяти. Память о памяти. И снова - боль от невозможности вспомнить. Она кричит и бьется на земле, а люди говорят припадочная, и обходят ее с брезгливой жалостью. Но люди милосердны кто-то кинет хлеба, кто-то набросит на худые плечи старый плащ... Так идет она неведомо куда - от сна к сну.
...Светел был зал. Нечасты празднества в Аст Ахэ, потому каждый раз стараются сделать так, чтобы праздник запомнился надолго. Вдоль стен зала - высокие шандалы, искусно выкованные из железа, похожие на деревца с тонкими ветвями, подковой расставлены столы,
...А она сама была - Айрэнэ, Айрэ, светлым лучиком Аст Ахэ. И была она подругой невесты, и сама сплела для новобрачных белые венки из цветов-звезд. Ей казалось - она попала в сказку. Все так волшебно получилось - спала красавица в заколдованной пещере, пришел отважный воин и разбудил ее, и вот - свадьба.
Так было с ее подругой Ахтэнэ. Айрэ помнила - девушку точила странная болезнь, медленно убивавшая ее душу. Ахтэнэ никогда не говорила, что с ней. Никогда и никому. Просто медленно умирала. И однажды Учитель решил погрузить ее в волшебный сон, доколе не придет исцеление. Айрэ часто приходила к ложу подруги в пещеру у темного озера среди елей, сидела рядом и тихо пела - Ахтэнэ любила ее песни... А потом пришел этот человек. Он был чужой, Айрэ знала, как он попал в Аст Ахэ. Отец рассказал - он был там. Враг - но умирающий истерзанный человек, отбитый у Орков, он не мог быть врагом сейчас. Так получилось, что Враг стал лекарем ему, а затем благодарность пересилила вражду. Айрэ знала, что чужака уважали, и что, хотя он считался пленником, его свободу здесь никто не стеснял. И вот - он забирает у Айрэ любимую подругу. Девушка немного ревновала, хотя и видела, как они любят друг друга. И все же Ахтэнэ покинет Аст Ахэ вместе со своим супругом - так решил Учитель. Грустно.
А всем было радостно. В самых лучших нарядах были сегодня воины и целители, певцы и книжники, менестрели и мастера, мужчины и женщины. Место во главе стола было для молодых. Их еще не было, как и Учителя, и Повелителя Воинов. Шум нетерпеливого ожидания наполнял залу - и внезапно оборвался звонким аккордом серебряных струн.
– Пора, - сказала Айрэ, слегка подталкивая непривычно оробевшую Ахтэнэ.
– Страшно, - прошептала та.
– Ну, вот! Съедят тебя, что ли?
– Нет, все смотреть будут... Тебе хорошо, ты привыкла, ты певица, а я-то лекарь...
– Целительница! Разве целители могут трусить? Ну, вперед! Смелее! Сегодня ты - королева!
Айрэ врала - ей тоже было не по себе. Но как изменилась подруга словно долгий колдовской сон создал ее заново... Прежде она редко бывала такой.
Девушки вошли в зал, в бурю приветственных криков и здравиц. Ахтэнэ попятилась, и Айрэ чуть ли не силой потащила ее к столу. Похоже, ее суженому было не легче. А потом появился Учитель. Сегодня, сказала бы Айрэ, он был необыкновенно нарядно одет. А всего-то - мантия, расшитая серебром и самоцветами, как звездное небо, да драгоценный пояс. Какое у него было лицо - почти счастливое, а глаза... Нет, лучше не смотреть, а то можно прямо-таки влюбиться. Наверно, именно из-за света этих радостных глаз в сердце Айрэ заплясали веселые бесенята, и, поднырнув под рукой Учителя как раз в тот момент, когда он собирался вложить руку Ахтэнэ в руку жениха, она завопила во весть голос:
– Не отдам подругу! Ты, разбойник, плати выкуп!
Хохот раскатился по залу. Смеялись все - даже отец. Даже Учитель улыбался...
– Но... у меня нет ничего, - смущенно пробормотал Хурин.
И тогда один из молодых воинов крикнул:
– Эй, братья! Выкупим невесту для нашего друга!
Айрэ чуть не засыпали всяческими драгоценными безделушками. Но и тут вывернулась хитроумная певица:
– Пусть это достанется невесте. А мне хватит и этого, - она выбрала маленькую застежку для плаща в виде листка из голубовато-зеленого камня.