Черная стая
Шрифт:
– - Я настаиваю, чтобы вы представились, сударь, и сообщили мне цель вашей ночной прогулки, -- угрожающим тоном произнес Шемет, -- у меня есть серьезные основания не доверять незнакомцам.
– - Если я скажу, что иду навестить дедушку, вы мне поверите, господин Волк?
– - юноша рассмеялся совершенно ребячески.
– - Увы, у меня нет ни корзинки с пирожками, ни красного капюшона. Моя дражайшая матушка, княгиня Радзивилл, велела передать свои добрые пожелания на словах.
– - Значит ваш дед?...
– - недоуменно спросил Войцех.
– - Принц Август Фердинанд Прусский, -- смеясь, закончил юноша, -- младший брат старого Фрица. А я -- Вильгельм Радзивилл, сын его дочери Луизы.
– - Неожиданное, но весьма
– - Граф Войцех Шемет, -- уточнил юноша, -- мне ли не знать нашу польскую аристократию.
– - Я литвин, -- заметил Войцех, -- и здесь, в Берлине, стараюсь своим титулом пользоваться пореже.
– - Какое совпадение, -- усмехнулся Радзивилл, -- и я тоже. Для друзей я -- Вилли. И очень надеюсь, что мы подружимся, пан Войцех, потому что в Бельвью мы с вами идем по одному и тому же делу.
– - Просто Войцех, -- улыбнулся в ответ Шемет, -- вот теперь я действительно рад знакомству.
По дороге Вильгельм засыпал Войцеха последними новостями, каждый день доходившими с нарочными из Бреслау в берлинский дворец его отца, Антония Генриха. Король, даже перебравшись в Силезию, все еще медлил с объявлением войны Бонапарту, несмотря на то, что Шарнхорст и Блюхер прилагали все усилия, чтобы склонить его к этому решению. Ни канцлер Гарденберг, ни другие государственные сановники, стоявшие у истоков реформ, все назначение которых было подготовить возрождение Пруссии и вернуть ей свободу от французского ига, не могли убедить слабого и нерешительного Фридриха Вильгельма, что этот час пробил.
Но Пруссия решила не ждать своего короля. Опальные сановники и военачальники, вынужденные уйти в отставку по требованию Бонапарта, спешили на родину со всех концов Европы -- Гнейзенау , Бойен, Грольман. В Кенигсберге генерал Йорк, подписавший с русскими на свой страх и риск Таурогенскую конвенцию о нейтралитете, собирал добровольцев, делая вид, что ничего не слышал о своей отставке и требовании предстать перед военным судом. А русские казаки успешно отлавливали подозрительных курьеров, которые могли бы везти опальному генералу официальный королевский приказ. И, конечно, неутомимый реформатор, Генрих Фридрих Карл фом унд цум Штейн, прибывший к Йорку, чтобы от имени русского императора призвать Восточную Пруссию к войне против Наполеона.
В Бреслау барон фон Лютцов, бывший соратник легендарного Шилля, еще в 1809 году поднявшего восстание против французской оккупации, ожидал королевского разрешения на создание добровольческих Корпусов свободы. Но будущие воины, сгоравшие от нетерпения вступить в бой, уже начинали собираться небольшими группами для ускоренного обучения службе.
У ворот дворца Бельвью греческие боги услужливо держали масляные фонари для поздних гостей. Привратник, узнавший князя, открыл ворота и тут же помчался во дворец, докладывать о прибытии гостя. Вилли поморщился, с сожалением объявил Войцеху, что деда, все-таки, придется навестить, но это ненадолго, и отправился к главному подъезду. Еще один слуга, закутанный в теплое добротное пальто, с подозрением покосился на потертый плащ Шемета, но услышав два слова -- "Черная стая" -- расплылся в улыбке и с поклоном пригласил гостя следовать за собой.
Дворец, расположенный подковой вокруг широкого плаца, покрытого нетронутым снегом, северной стороной выходил к набережной Шпрее, мимо которой слуга и провел Войцеха на задний двор, где располагались конюшни и другие хозяйственные пристройки. Здесь, к немалому удивлению Шемета, горел костер, словно на биваке, и полтора десятка молодых людей в черной одежде, напоминающей военную форму, грелись у огня, прихлебывая чай из оловянных кружек.
Завидев Войцеха, один из них, чуть постарше других и с почти военной выправкой, отдал свою кружку товарищу, и направился к Шемету, приветственно улыбаясь.
– - Добро пожаловать в Черную Стаю, друг мой, -- кивнул он в сторону собравшихся у костра молодых людей, -- Я -- Фридрих Фризен, преподаватель гимнастики и фехтования и предводитель этих будущих воинов.
Войцеха, уже известного Фризену по рассказам университетских друзей, представили собравшимся, к которым вскоре присоединился и Вилли. Молодые люди уже не первый год готовили себя к предстоящей войне с Бонапартом, но настоящей военной подготовки никто из них не получил. Все они были достаточно обеспечены, чтобы купить себе не только обмундирование и оружие, но и коня. Войцех, успевший сразиться с общим врагом и к тому же имевший опыт обучения новобранцев-кавалеристов, оказался в Берлине весьма удачно для этих сорвиголов, рвавшихся послужить родине непременно в гусарах.
Из конюшен вывели лошадей, и Войцех с облегчением вздохнул, обнаружив, что самым азам -- как держать коня, как его седлать и взнуздывать -- добровольцев учить не придется. Все они уже проходили обучение вольтижировке в манеже и в седле держались неплохо.
– - Глаз, колено и носки -- в одну линию!
– - к Войцеху вернулся привычно-командный голос, хотя с переводом уставных команд с русского на немецкий приходилось импровизировать на ходу.
– - Шпоры вывернуть! Равняйсь!
Равнение получилось из рук вон плохо. Шемету, которого в Бреслау ожидал верный Йорик, коня выделили из личной конюшни принца Августа. Вороной красавец поначалу нервно перебирал ногами, но почуяв умелого седока, вел себя смирно и послушно. Купленные же будущими гусарами лошади разнились не только мастью, но ростом и статью, что весьма затрудняло построения. Впрочем, в сложных экзерцициях, предназначенных для парадов, надобности все равно не было.
Через час, когда всадники уже вполне сносно держали линию не только шагом, но и рысью, Войцех приказал спешиться и дать роздых лошадям. Построив будущих гусар в две шеренги, Шемет, мысленно проклиная про себя Фридриха Великого, императора Павла и деревянный язык, который составители Уставов во всех армиях считали единственно способным внушить страсть к воинской дисциплине и преклонение перед плац-парадом, произнес речь, призванную дать новобранцам хотя бы общее представление о том, что их ожидает в бою.
– - Добрый успех атаки, господа, зависит от следующих обстоятельств. Чтоб всякий держал как возможно крепко свою лошадь, однако ж оной не задергивая. Правому флангу держать свою дирекцию и избегать всех направо и налево поворотов. Движению как в рыси и галопе, так и во всей конской прыти быть всегда равному; при чем смотреть, чтобы выскочек никаких не случалось: малой рыси должно неприметно большая, а сей галоп последовать и так далее; и для того трубные сигналы суть более авертисементы, а не для точно по них поступления. Линии быть как возможно сомкнутой, ибо хотя тесность сама по себе избегаема быть должна, однако ж лучше, нежели оставлять промежутки; но когда они от упадения одной или нескольких лошадей случатся, то долг замыкающего Офицера есть их исправить и тотчас пополнить. При таковом движении поелику от лошадей немалый шум или топот происходит, а с другой стороны необходимо нужно, чтоб делаемые сигналы всем слышны были, то наикрепчайшее и вообще все запрещается умножать оный своим криком или поправлениями препятствовать к услышанию сигналов. Правый фланг как возможно должен себя во всех движениях соразмерять, дабы левому флангу нетрудно было успеть за ним и вдруг с ним на неприятеля ударить, а левому флангу всегда стараться не отставать от правого. Сие особливо наблюдать должно в больших линиях, ибо без того, когда правый фланг со всею скоростью поскачет, тогда левый ни под каким видом успеть с ним не может.