Черное солнце Афганистана

Свиридов Георгий Иванович

А утром капитан Паршин получил устное замечание от майора Екимова за то, что «споил всю эскадрилью».

Глава двадцать вторая

1

Через день та же группа во главе с капитаном Серебровым улетала за следующей партией новых вертолетов. На этот раз получать их предстояло в пограничном городе Термезе.

Майор Екимов назначил лейтенанта Беляка начальником штаба оперативной группы. Пришлось Александру

вертеться, как белка в колесе. Нужно подготовить полетные карты, получить все аттестаты на каждого члена группы, бумаги на получение новых машин, а ведь необходимо еще самому отовариться и при этом не ошибиться.

Спекуляцией Александр никогда раньше не занимался. К людям, которые занимались этой самой «куплей-продажей», относился весьма отрицательно и даже с пренебрежением. И тут самому приходится… Но что делать, когда другого выхода нет? Житейская необходимость заставляет. Но навыков никаких. Все «на глазок и удачу». А надо не прогадать, купить у афганцев что-нибудь такое, что ценится в Союзе. Александр рискнул — закупил на все афганские деньги, вырученные за водку, красивые женские платки с люрексом.

Бортовой техник Иван Чубков его покупку не одобрил. Старший лейтенант, опытный холостяк, был почти на десять лет старше.

— А вдруг пролетишь? И даже своих не выручишь?

Капитан Паршин посочувствовал и посоветовал:

— Надо было тебе набрать разного товара. Если на одном погоришь, то на другом выиграешь и всегда будешь без убытка.

— А что теперь делать? — загрустил Беляк. — Не относить же обратно афганцу в кантин? Да и времени в обрез. На рассвете вылетаем…

Но переживать было некогда. Вечером потянулись офицеры эскадрильи. Все с одной просьбой: купи водки! Кому пару бутылок, кому больше. И давали советские деньги.

— Записывай, все в голове не удержишь, — подсказал Паршин.

На вертолетах Ми-8 своей эскадрильи группа долетела до Кабула. Воздушную границу пересекли на транспортном самолете и оказались в Ташкенте. Столицу Узбекистана даже не посмотрели — на аэродроме загрузились в объемистый Ми-6 и через шесть часов прибыли в Термез.

Александра Беляка, сразу же по прибытии, отпустили «на проведение спекулятивной операции». Ему вручили все, что привезли члены группы: часы, джинсы, кассетники, шифон, рубашки, платки и еще бог знает что. Выделили помощника.

Долго разыскивать покупателей не пришлось. Термез — город пограничный, здесь издавна существовала тайная скупка контрабандных товаров.

Прямо на выходе из аэродрома к Беляку подкатил узбек. Среднего возраста, широколицый, одетый в европейский костюм. Он наметанным взглядом осмотрел летчика и без всякой дипломатии, спросил напрямую:

— Из Кабула?

— Да! — ответил Александр.

— Что привез?

Александр начал перечислять. Чем больше он раскрывал «свою коробушку», тем алчнее светились глаза перекупщика. Он и предположить не мог, что ему выпала эдакая удача. Остановив, на всякий случай, озабоченного

летчика, перекупщик, нежданно-негаданно, подцепил крупную партию товара! Этот лейтенант привез столько контрабанды, что ему могли бы позавидовать и тертые полковники.

Юлдаша, так назвал себя узбек, особенно заинтересовали женские платки:

— С люрексом есть? — уточнил перекупщик.

— Есть, — тихо ответил Беляк.

— Очень даже хорошо!

Александр облегченно вздохнул. Он не прогадал!

Торг был короткий и быстрый. Юлдаш брал весь товар оптом. Сошлись на двадцати тысячах рублей.

О результатах сделки Беляк доложил руководству группы. Капитан Серебров остался доволен:

— Молодец!

— Деньги большие, — сказал Кулешов. — За двадцать тысяч можно купить две «волги»!

— Или три «жигуля», да еще на мотоцикл останется, — уточнил Кононов.

— Деньги большие, — подтвердил Паршин. — Одному ехать опасно. С тобой поедут Кулешов и Хромов.

Чувство страха у летчиков было притуплено. Чего бояться?! Они находились не в Афганистане, где отовсюду стреляют, а у себя на родине. Но по настоянию Паршина, взяли по автомату, в карманы курток сунули гранаты, в кобуры — табельные пистолеты.

Юлдаш пригнал старенькую «волгу», в ее объемистый багажник загрузили товар. Узбек сел рядом с шофером, а веселые и довольные летчики разместились на заднем сидении.

Неподалеку от аэродрома завернули в узкую пыльную улицу, с двух сторон стиснутую высокими глинобитными заборами и домами без окон, словно они повернулись спинами к дороге. Вскоре заехали вот двор, чистенький, просторный. Дом с плоской крышей и большой террасой. В стороне под навесом пожилой узбек в полосатом халате, подпоясанный свернутым платком, разделывал тушу барана.

— Это мой дом, — сказал Юлдаш, — проходите.

В довольно просторной комнате, после солнечной улицы, было полутемно. Пол устлан стертыми коврами. В нишах стопками громоздились ватные одеяла. На высокой кровати, обложенная продолговатыми восточными подушками, полулежала пожилая узбечка. Полное лицо ее, темное, почти коричневое, испещренное многочисленными морщинками, светилось приветливой улыбкой, словно она встречала близких и знакомых ей людей.

— Келиньг! Заходите, пожалуйста!

Летчики выложили привезенное из сумок.

Юлдаш внимательно осмотрел каждую вещь, пересчитал количество и что-то коротко сказал на узбекском пожилой женщине. Она одобрительно кивнула.

— Все верно! — улыбнулся Юлдаш. — Все правильно! Деньги получите, как договорились!

— У нас без обмана, — солидно произнес Кулешов.

Пожилая узбечка приподнялась, вытянула из-за спины подушку. И стала доставать из нее пачки денег, перетянутые резинками. Александр смотрел не на ее смуглые руки, не на пухлые пальцы, на которых сверкали кольца, а на деньги. В одних пачках — двадцатипятирублевые купюры. В других — полусотенные. В третьих — сотенные.