Черногорец на русской службе: генерал Бакич
Шрифт:
1+8 AB. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
орде русских, жителям города было выдано оружие. Теперь Бакич, поняв, что невозможно соблюсти международные законы по интернированным в тех условиях, когда их так грубо и цинично нарушила приютившая его отряд сторона, был вынужден начать боевые действия и против китайцев.
Наперерез китайским войскам, отступавшим от Шара-Сумэ, был двинут отряд полковника А.С. Колокольцова, однако, увлекшись грабежом и не приняв мер предосторожности, белые потерпели поражение. К вечеру 24 (11) июня переправа через Черный Иртыш была закончена. Войска выступили к реке Кран, при переправе через которую под обстрелом китайцев также погибло немало чинов корпуса. Тем не менее переправиться удалось, и корпус по правому берегу реки Кран выступил уже непосредственно на Шара-Сумэ. Получив известия о переходе белых через Иртыш и не надеясь удержать Шара-Сумэ, губернатор Шара-суминского (Алтайского) округа Синьцзянской провинции Джо-у-Сюэ покончил с собой595. После этого в городе началась настоящая паника. Власти стали
Тем временем 2 июля (19 июня) Бакич без боя занял Шара-Сумэ. По некоторым данным, потери Бакича в походе от Чугучака до Шара- Сумэ составили около 4000 человек - в основном умершими от голода601; по более умеренным подсчетам, речь шла о 1000-2000 погибших602, наименьшая цифра - 500 умерших от голода - содер
Мирная передышка
149
жится в советских аналитических материалах об отряде Бакича603. Из офицеров в этом походе погибли: войсковой старшина Н.А. Донское, есаул В. Бараев (утонул в реке Черный Иртыш), сотник Ханжин (убит в бою), войсковой старшина Биктеев, сотники Кочнев и Каширин (числились пропавшими без вести), поручик Фомин (наевшись сырой конины)604. И этот мартиролог далеко не полон.
МИРНАЯ ПЕРЕДЫШКА
Бакич не стал удерживать подчиненных от того, чтобы те в Шара- Сумэ сполна излили свою ненависть к продавшим их китайцам. Впрочем, едва ли это было в его силах. Город был разграблен, причем «грабящих никто не сдерживал. Я видел сам, как даже начальник штаба корпуса вылезал из окна одного китайского магазина с какими-то узлами в руках. Солдаты и казаки, разбивая магазины и дома, искали главным образом хлеба и съестного вообще… К вечеру в городе трудно было встретить собаку или кошку: те, что не успели убежать из города вслед за жителями, были съедены людьми отряда. Весь день и ночь, по занятии города, люди ели и пили, - благо джуну, т.е. китайской водки, оказалось сколько угодно. Зарево огней освещало окрестности города на несколько верст. Это варили «плов» - рисовую кашу с бараниною, урюком и изюмом»605. Обозы были расположены по заимкам на реке Кран вблизи города.
Занятие города позволило Бакичу вооружить свои части, в основном винтовками Маузера образца 1890 года, корпус получил даже артиллерию: четыре-пять 37-мм автоматических орудий системы Маклена. В то же время существовала острая нехватка трехлинейных винтовочных патронов. Быстрый успех пробудил давние мечты о походе в Россию. Для этого необходимо было срочно получить хотя бы какую-то информацию о международном положении. Бакич же в Синьцзяне был фактически изолирован китайцами от новостей. Кроме того, настало время для координации действий с другими отрядами и поиска возможных союзников в предстоявшей упорной борьбе. Взяв Шара-Сумэ, Бакич установил связь с действовавшим между Кобдо и Улясутаем партизанским русско-инородческим отрядом есаула А.П. Кайгородова. 8 июля (25 июня) Бакич направил письмо монгольскому правителю Хатам-Батар-Вану в Кобдо, предлагая ему воспользоваться занятием Бакичем Алтайского округа и
150 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
присоединить последний к Монголии, прислав свои войска. «Полагаю необходимым, - писал Бакич, - скорейшую посылку монгольских войск в Алтайский округ, дабы закрепить за независимой Монголией этот край. Также необходимо срочно принять меры к организации власти в округе, так как теперь после ухода китайцев там власти не существует. Ответ прошу прислать с Вашим представителем, который мог бы меня посвятить в дальнейшие планы Ургинского правительства»606. 10 июля (27 июня) 1921 года, после переговоров с монголами о снабжении, Бакича провозгласили монгольским князем, хотя признать его власть отказались. В дальнейшем, однако, местные правители просили Бакича о покровительстве607. Из Шара-Сумэ Бакич отправил также несколько писем генерал-лейтенанту барону Р.Ф. Ун- герну фон Штернбергу, начавшему в этот период свой второй поход в Советскую Россию. Таким образом, нельзя согласиться с утверждением современного московского исследователя Е.А. Белова, по мнению которого Бакич не ответил на письмо Унгерна, поскольку «во- первых, он (Бакич.
– А.Г.) считал, что у него довольно большие военные силы, способные самостоятельно бороться с советской властью. Во-вторых, у них были идейные разногласия: Унгерн выступал за восстановление
15 (2) июля из Шара-Сумэ на Бурчум, для занятия последнего, выступила группа под командованием генерала Р.П. Степанова. Вскоре стало известно о занятии Степановым Бурчума, гарнизон которого бежал в направлении на Урумчи609. Алтайский округ был полностью очищен от китайских войск. На 25 (12) июля с целью обсудить положение в регионе и решить вопрос о направлении дальнейшего его развития Бакич назначил съезд всех киргизских и монгольских правителей Шара-суминского округа. Всего на съезде собралось до 3000 человек, из которых Бакичем был выбран временный правитель округа. Им стал Бейсе Ханафий Мамиев, произведенный в чин надворного советника610.
В целом отношение монголов и киргизов к русским было доброжелательным, и, как писал Бакич Унгерну, «имея в виду их племенную рознь, политическую неразвитость даже правителей, приходится согласиться с общим взглядом на среднеазиатские народности, что они будут подчиняться сильнейшему»611. Себя и Унгерна Бакич
Мирная передышка
151
считал освободителями Монголии. Благодаря помощи местного населения, огромному количеству поставленного корпусу скота, части стали оправляться от голода и лишений последнего похода. В обмен на скот местному населению поставляли мануфактуру и чай.
Идея связать себя с монголами возникла у Бакича в связи с острой необходимостью наличия надежной базы для возобновления активных действий против красных. Его корпус был слишком слаб для одновременной борьбы и против большевиков, и против китайцев. Монголия, как полагал он, признанная самостоятельной, позволила бы белым на время укрыться от китайских войск, организоваться и сосредоточиться на своей главной задаче - борьбе с красными на широком фронте. Организационный центр для дальнейших операций, по мнению Бакича, должен был находиться в Урге - городе, через который можно было установить связь с Дальним Востоком, где еще продолжалась активная борьба с красными. Бакич признал Унгерна командующим на монгольском фронте и формально поступил в его подчинение. В своих действиях он руководствовался известным приказом Унгерна за № 15 от 21 (8) мая 1921 года русским отрядам, готовым к борьбе с красными612. Этот приказ Бакич расценивал как «предварительное распоряжение для самостоятельных выступлений отдельных партизанского характера отрядов»613. В начале 1921 года Унгерн направил к Бакичу оренбуржца полковника В.Н. Доможирова для организации переброски войск Бакича в район Урги, однако связь установить не удалось (Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004. С. 322-323). Унгерн, по некоторым данным, назначил Бакича начальником Юго-Западной Монголии614. Бакич разработал план подготовительных мероприятий для начала активной борьбы против большевиков, которым предусматривались:
1. Организация власти в Алтайском округе из местного населения и охрана границ округа от китайских войск до получения указаний из Урги.
2. Разведка и сосредоточение частей корпуса вдоль реки Черный Иртыш615.
Расположившись в долине реки Кран, подчиненные Бакича занялись уборкой урожая пшеницы и проса, засеянных в этом районе, причем урожай был выше среднего. Во время стоянки по инициативе корпусного интенданта в районе Шара-Сумэ было оборудовано 6 кожевенных заводов, пимокатные мастерские, на реке Кран построена мельница, перемалывавшая до 200 пудов зерна в сутки616.
152 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
В то же время, как писал чиновник Ефимов, «наша родина будет несчастною, если мы вернемся домой такими, какие мы сейчас… Мы слишком озверели и одичали»617. Ефимов, настроенный явно недоброжелательно по отношению к Бакичу, обвинил его в произволе, поскольку Бакич арестовал командира 1-го Оренбургского казачьего полка полковника Д.В. Кочнева, формально - за укрывательство реквизированного у китайцев, а на самом деле, как считал Ефимов, - за отказ поделиться с самим Бакичем618. Однако нельзя исключить версию о том, что Бакич, после нескольких дней грабежа его подчиненных в Шара-Сумэ, всерьез взялся за наведение дисциплины в корпусе и в качестве примера для других начал со штаб- офицеров. К тому же, по утверждению одного из токаревцев, Г.З. Бурлакова, «дисциплина в частях Бакича была суровая, поддерживалась телесными наказаниями, арестами и расстрелами за побег и агитацию против власти Бакича»619. Еще одним поступком Бакича, вызвавшим осуждение Ефимова, стало решение поднести избранному правителем округа Б.Х. Мамиеву мундир Оренбургского казачьего войска. Ефимов писал: «Я заявил протест по поводу этой выходки бесцеремонного серба, сказал, что мундир нашего войска может носить только казак или то лицо, которому эта честь может быть оказана всем войском за особые услуги; Бакич сам носит его не по праву, да еще дарит его первому встречному»620. Ефимов явно увлекся разоблачениями - будучи принятым в казаки и имея большие заслуги в деле защиты войска, Бакич имел полное право носить казачий мундир. Что касается возможности награждать войсковым мундиром, то этот жест уважения был сделан Бакичем, чтобы местные власти не были враждебно настроены по отношению к его подчиненным. Вообще, до середины августа положение корпуса явно стабилизировалось. Люди смогли прийти в себя и отдохнуть. Жизнь не стояла на месте, в частности в Бурчуме женился генерал-майор Р.П. Степанов.