Черные холмы
Шрифт:
Впрочем, появление Лил не осталось им незамеченным. Лусиус радостно помахал ей рукой.
– О! Вернулась с передовой, - он вскочил из-за стола и заключил Лилиан в объятия. Она сразу почувствовала запах лакрицы, которую Гэмбл очень любил.
– С передовой? Это точно. А как дела в тылу, Лусиус?
– Прекрасно. Обновляю наш сайт в Интернете. Пару недель назад нам привезли раненую волчицу. Попала под машину. Мэтту удалось ее спасти. Наши фотографии вызвали целый шквал откликов, как, впрочем, и статья Тэнси.
– У нас новая волчица? Сможем
– Вряд ли. Она здорово хромает, да и возраст уже не тот. Мы назвали ее Зена - уж больно воинственно выглядит.
– Ладно, взгляну попозже.
– Я разместил и твои фотографии, сделанные в Андах, - Лусиус кивнул на монитор.
– «Потрясающие приключения доктора Лилиан Чанс». Представляю, сколько восторженных писем мы получим.
Лил слушала новости, наслаждаясь привычной обстановкой. Простые стены, обшитые деревом, были украшены плакатами с изображениями животных. Стулья для посетителей тоже незатейливые, но удобные, на столе - куча разноцветных брошюр. Второй стол - за ним работала Мэри Блант - казался островком порядка среди созданного Лусиусом моря хаоса.
– А отклики, о которых ты говорил, не были подкреплены чем-нибудь более существенным?
– Ну почему же? Деньги тоже поступают, и достаточно регулярно. Мы купили веб-камеру - такую, как ты хотела. Мэри сейчас трудится над новым буклетом. Надеется закончить после ланча, если будет в состоянии его съесть. Другими словами, доделает, как только вернется от стоматолога.
– Значит, соберемся сегодня после ланча. Все сотрудники заповедника, практиканты и те из волонтеров, кто захочет к нам присоединиться.
Из конторы Лилиан отправилась в ветеринарную лечебницу.
– Где Билл?
– Уже выписан, - повернулся к ней Мэтт Вейнрайт.
– Тэнси только что забрала моего пациента. Рад видеть тебя, Лил.
Обниматься они не стали - Мэтт этого не любил. Просто крепко пожали друг другу руки. Вейнрайт был ровесником ее отца. Его карие глаза смотрели на мир через очки в железной оправе, а шевелюра успела изрядно поредеть.
Мэтт очень любил животных и был прекрасным врачом. Он получал у Чансов не так уж много, но превыше денег ставил удовольствие от работы.
На крыльце послышались шаги, и в лечебницу вошел Джосайя.
– Мне пора ехать домой, Лил. Завтра постараюсь отпустить Фарли пораньше, так что он сможет помочь вам здесь, - Джо тронул дочь за плечо.
– Будет что-то нужно, звони.
– Хорошо. Твой список у меня, а покупки я привезу ближе к вечеру.
Джо попрощался и вышел.
– Мэтт, встречаемся в конторе после ланча, - это было сказано уже Вейнрайту.
– Хочу, чтобы ты вкратце рассказал мне, то есть всем нам, о состоянии здоровья зверей. Потом я займусь инвентаризацией припасов.
– Хорошо.
– Что можешь сказать о нашей новой жилице? Зена, так ведь ее зовут?
Серьезное лицо Мэтта озарилось улыбкой:
– Это все Лусиус. Впрочем, имя волчице и правда подходит. Возраст у нее солидный - восемь лет.
– Предел для волков, живущих на
– Суровая зверюга. Вся в шрамах. Последняя рана оказалась очень серьезной. Водитель молодец, не растерялся. Сначала позвонил нам, а потом ждал в машине, пока приедет помощь. Зена получила такой удар, что не могла даже двигаться. Мы привезли ее сюда и тут же отправили в операционную, - Мэтт снял очки и протер стекла полой пиджака.
– К счастью, все обошлось. А могло бы закончиться по-другому, особенно с учетом ее возраста.
Лил вспомнила о Сэме Уилксе и вздохнула.
– И все-таки Зена выздоравливает.
– Она зверюга не только суровая, но и крепкая. Впрочем, отпускать ее в лес я не советую. С такой ногой Зена не протянет на воле и месяца.
– Ладно, пусть считает, что попала в дом престарелых.
– Послушай, что я тебе скажу, Лил. Ты ведь знаешь, что кто-то из сотрудников всегда ночует в заповеднике. Пока ты гуляла по Андам, мы от этого правила не отступали, - Мэтт улыбнулся.
– Пару дней назад как раз была моя смена. Вечером я удалял зуб королеве-матери…
Лил тут же представила себе их старую львицу.
– Бедная старушка!… Скоро ей совсем нечем будет жевать. Как она?
– Для своих лет неплохо. Но дело не в ней. Понимаешь, тут кто-то был.
– О чем ты говоришь, Мэтт?
– Я говорю о том, что кто-то был возле вольеров. Я проверил веб-камеру, потом прошелся по территории, но ничего не увидел. А что можно увидеть в два ночи, хоть и с фонарем? Этот кто-то здорово растревожил животных. Было много шума, криков и завываний.
– То есть не обычный ночной галдеж?
– Нет. Я прогулялся везде, но ничего не углядел.
– А как насчет следов?
– Утром мы, конечно, все осмотрели. Животных там не было, это точно. А вот человеческие следы обнаружились, причем не наши. Кто-то побывал в заповеднике после вечернего кормления. Ночью шел снег, и следы отпечатались очень четко.
– Никто из животных не пострадал? И кстати, замки вы посмотрели?
– Животные не пострадали. Замки мы посмотрели. Не похоже, чтобы их трогали. Во всяком случае, мы ничего такого не заметили. Понимаю, что это странно звучит, но я просто кожей ощутил, что на нашей территории кто-то есть. Ночью, когда выходил… Кто-то наблюдал за мной из темноты. Я хочу, чтобы ты была поосторожнее, Лил. Пожалуйста, не забывай запирать двери в своем доме.
– Спасибо, Мэтт. Думаю, нам всем стоит быть поосторожнее.
Люди разные. Это не было для Лилиан Чанс новостью. И к животным они относятся по-разному. Девиз одних: «Зверей нельзя держать в тюрьме!» (под тюрьмой они подразумевали зоопарк). Мнение других: «Животные созданы исключительно для того, чтобы на них охотились». Это, так сказать, две крайности. Отношение тех, кто занимал позицию в центре между ними, во многом зависело от ситуации.
Им случалось получать разные письма и выслушивать порой неоднозначные заявления. Иногда это были прямые угрозы, однако ничего серьезного до сих пор не происходило.