Черный лебедь. Романы
Шрифт:
– Она не утруждает себя мыслями о нем.
– Может быть и так, - резко ответил Грегори.
– Я не знаю.
– То, чего мы иногда не знаем, мы можем угадать. Я считаю, что он мертв, и покончим с этим.
– А если нет?
– Тогда, дурачок, он был бы здесь.
– Но его могли взять в плен.
– Ну и что? Плантации довершат то, чего не сделало сражение. Так что пленник или труп - все едино.
И подняв бокал на свет, он прищурил один глаз, чтобы лучше рассмотреть прекрасный цвет вина. Не то, чтобы Джозеф был тонким знатоком вина, но он любил позы, и в данном случае не мог придумать ничего более подходящего, чтобы убедить своего брата.
– Джозеф, ты ошибаешься, - сказал Грегори, отрываясь от окна и поворачиваясь лицом к брату.
– Есть разница. А что если он однажды вернется?
– О, если-если-если!
– воскликнул Джозеф. Грегори, из тебя бы вышел замечательный казуист, если бы судьба не сделала тебя крестьянином! Ну и что, если он однажды вернется? Ну и что?
– Это известно только Господу Богу.
– Ну тогда и предоставь ему разбираться с этим!
– последовал быстрый ответ. Джозеф допил свой бокал.
Но Грегори покачал головой.
– Слишком велик риск. Я должен узнать, и я узнаю, погиб Кеннет или нет. Если он взят в плен, то мы должны сделать все, чтобы вернуть ему свободу.
– Чума нас всех возьми!
– взорвался Джозеф.
– К чему вся эта суета?
Грегори терпеливо вздохнул.
– У меня есть на то причины, - медленно проговорил он.
– Если тебе надо их напомнить, то мне остается сожалеть о твоей сообразительности. Послушай, Джозеф, ты имеешь гораздо большее влияние при дворе Кромвеля, и ты бы мог здорово помочь мне в этом деле.
– Я жду, пока ты мне расскажешь, каким образом я могу это сделать.
– Езжай к Кромвелю в Виндзор, или где он гам находится? И спроси разрешения выяснить, нет ли Кеннета среди пленных. Если его там не окажется - значит он действительно погиб.
Джозеф сделал нетерпеливое движение.
– Ты что, не можешь положиться на Судьбу?
– Ты думаешь, у меня совсем нет совести?
– с неожиданным пылом воскликнул второй.
– Фу, что за женские капризы!
– Нет, Джозеф. Я стар. Я вступил в осень своей жизни, и я хотел бы перед смертью видеть этих двоих обрученными.
– Старая ворона, ты только и умеешь, что каркать, - добавил Джозеф.
На некоторое время разговор стих, и Грегори твердым взглядом посмотрел на брата, пока тот не отвел плутоватые глаза в сторону.
– Джозеф, ты поедешь к Лорду-Генералу.
– Ну хорошо, - неохотно отозвался Джозеф, положим, я поеду. И что делать, если Кеннет действительно в плену?
– Ты должен упросить Кромвеля даровать ему свободу. Лорд-Генерал не откажет тебе.
– Ты думаешь? Я не столь уверен.
– Но ты, по крайней мере, можешь попытаться это сделать, и кроме того, мы будем наверняка знать, что с ним приключилось.
– Все это мне кажется не столь уж необходимым. К тому же погода портится, ветер переменился, и ревматизм может каждую минуту проснуться в моих костях. Я уже не молод, Грегори, и путешествие в такую погоду - немалое испытание для больного человека, которому за пятьдесят.
Грегори подошел к столу и положил на него ладонь.
– Ты поедешь?
– твердо спросил он, пристально глядя на брата.
Джозеф задумался. Он знал, что Грегори упрямый человек, и если сейчас он откажется, то тот будет ежечасно донимать его рассуждениями о судьбе мальчика и о собственном эгоизме. С другой стороны, мысль о путешествии была ему отвратна. Он не относился к типу людей, готовых пожертвовать личным комфортом ради какого-то щенка, попавшего в плен.
– Ну, раз ты принимаешь это так близко к сердцу, - сказал он наконец, - не приходило ли тебе в голову, что у тебя больше оснований просить Кромвеля и больше шансов на услех?
– Ты знаешь, что Кромвель охотнее прислушивается к твоим словам, чем к моим - возможно потому, что ты знаешь, что нужно сказать в нужный момент, - поддразнил его Грегори.
– Так ты поедешь, Джозеф?
– О, черт возьми!
– не выдержал Джозеф, вскакивая со стула.
– Я поеду, потому что иначе тебя не утихомирить. Я отправлюсь завтра.
– Джозеф, я очень благодарен тебе. Но я буду еще благодарнее, если ты отправишься сегодня.
– Ни за что! Утопите меня - не поеду!
– Поедешь, утопи тебя, поедешь, - убеждал его Грегори.
– Ты обязан ехать, Джозеф.
Джозеф снова заговорил о дожде, о том, что небо хмурится и приближается гроза.
– Ну что значит один день?
– скулил он.
Но Грегори стоял насмерть, пока его брат не сдался и не согласился отправиться немедленно. Ругая мастера Стюарта последними словами за те хлопоты, которые тот ему доставляет, Джозеф отправился укладывать вещи.
Грегори остался сидеть в столовой, в задумчивости глядя на белую скатерть перед собой. Усмехнувшись, он налил себе бокал вина и выпил его. Как только он поставил бокал на стол, дверь распахнулась, и на пороге появилась прелестная девушка лет двадцати. Грегори посмотрел на круглое свежее лицо своей дочери, шелковые каштановые волосы, спадающие на лоб, и почувствовал прилив гордости. Взглянув на нее еще раз, он подумал, что брат прав: она не была похожа на невесту, чей возлюбленный не вернулся с поля битвы. Ее губы улыбались, а глаза - голубые как небо - искрились весельем.
– Почему ты сидишь здесь такой хмурый?
– воскликнула она.
– Говорят, что мой дядя отправляется в путешествие?
Грегори захотелось проверить ее чувства.
– Кеннет, - ответил он, с многозначительным видом вглядываясь в ее лицо.
Веселые искорки потухли в ее глазах, и они наполнились грустью. Так она выглядела еще прелестнее. Но Грегори ждал выражения испуга или, по крайней мере, глубокой озабоченности, и был разочарован ее реакцией.
– Что с ним, папа? ~ спросила она, подходя поближе.