Черный лебедь. Романы
Шрифт:
Кеннет следил за ним глазами, полными ужаса и отчаяния: их последняя надежда рухнула. Затем что-то неуловимое промелькнуло перед ним, и Криспин одним прыжком обрушился на солдата.
Светильник выпал из рук стражника и отлетел к ногам Кеннета. Несчастный пытался крикнуть, но пальцы Криспина цепко охватили его шею. Стражник был сильный мужчина, и в своих неистовых попытках освободиться он таскал Криспина на себе по всей камере. Они натолкнулись на стол, и он неминуемо бы упал, но Кеннет вовремя подхватил его и отодвинул к стене. Оба мужчины повалились на кровать. Криспин разгадал замысел стражника упасть на пол, с тем, чтобы грохот его лат привлек на помощь других солдат. Чтобы избежать этого, Криспин бросил стражника на кровать и навалился на него. Здесь он уперся коленом в его грудь, продолжая стискивать руками горло.
– Дверь, Кеннет!
– скомандовал он шепотом.
– Закрой дверь!
Стражник тщетно пытался вырваться из негостеприимных объятий силача. Его усилия становились все более вялыми, лицо побагровело, над бровями вздулись вены, глаза вылезли из орбит, но он все еще продолжал стучать ногами по кровати и сопротивляться. Но Криспин продолжал крепко держать его с улыбкой, которая показалась несчастной полузадушенной жертве улыбкой дьявола, который взирал на дело рук своих.
– Кто-то идет, - внезапно простонал Кеннет.
– Кто-то идет, сэр Криспин!
– повторил он, трясясь от ужаса.
Криспин прислушался. Шаги приближались. Солдат также услыхал их и возобновил попытки освободиться. Затем Криспин заговорил:
– Ну что ты стоишь как дурак? Задуй свет - нет, погоди, он может понадобиться. Накрой светильник плащом! Быстрее, мальчик, быстрее!
Шаги были уже совсем рядом. Юноша повиновался, и а комнате воцарилась мгла.
– Встань у дверей, - прошептал Криспин.
– Нападай, как только он переступит порог, и следи, чтобы ни одного звука! Хватай его за горло и во имя жизни не выпускай из рук.
Шаги стихли. Кеннет бесшумно подкрался к двери. Солдат внезапно затих, и Криспин, наконец, ослабил хватку. Затем спокойно достав кинжал, он начал обрезать завязки лат на стражнике. В зто время дверь отворилась.
При свете светильника, горящего в коридоре, они увидели темную фигуру в широкополой шляпе. Затем звучный голос пуританского священника приветствовал их.
– Ваш час приближается!
– возвестил он.
– Как, уже?
– отозвался Криспин с кровати. С этими словами он сдвинул в сторону нагрудник и положил руку на сердце солдата. Оно слабо билось.
– Они придут за вами через час, - отвечал священник, и Криспин с волнением подумал, какого черта медлит Кеннет.
– Покайтесь же, закоренелые грешники, пока еще...
Фраза прервалась. Священник внезапно осознал, что в камере темно, а у двери нет стражника.
– Что прои...
– начал он. Затем Геллиард услышал приглушенный стон, за ним шум падения, и двое мужчин покатались по полу.
– Отлично сделано, мой мальчик - прорычал Криспин.
– Не отпускай его, не отпускай еще секунду!
Он соскочил с кровати и ориентируясь по слабому отблеску света из коридора, подскочил к двери и прикрыл ее. Затем он наощупь подошел к столу, где под плащом Кеннета горел светильник. На пути ему попались два борющихся тела.
– Держись, мальчик! – воскликнул он, подбадривая Кеннета. – Подержи его еще секунду, и я приду тебе на помощь.
Наконец он достиг стола и отбросил в сторону плащ, скрывавший светильник.
9. СДЕЛКА
В желтом свете светильника Криспин разглядел двух мужчин - переплетение рук и ног - на полу камеры. Кеннет, который был сверху, крепко держал священника за горло. Лица обоих борцов были одинаково измождены, но если дыхание Кеннета было прерывистым, то священник вовсе был лишен этой возможности.
Подойдя к кровати, Криспин вынул меч лежащего без сознаний солдата. Перед этим он ненадолго наклонился над его лицом: дыхание было слабым, но различимым. Криспин знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем он придет в себя. Он мрачно усмехнулся своему искусству задушить человека, не угасив в нем до конца искорки жизни.
С мечом в руке он возвратился к Кеннету и священнику. Движения пуританина уже переходили в судороги.
– Отпусти его, Кеннет.
– Он все еще сопротивляется.
– Отпусти его, говорю, - повторил Геллиард и, поймав Кеннета за рукав, вынудил его ослабить хватку.
– Он закричит, - запротестовал Кеннет.
– Не закричит. По крайней мере пока. Следи за ним.
Священник хватал воздух широко раскрытым ртом как рыба, вытащенная на берег. Даже теперь, когда его горло свободно, он пытался оторвать невидимые руки от своей шеи, прежде чем сделать вдох.
– Святой Георг, - произнес Криспин.
– Я подоспел как раз вовремя. Еще секунда, и он тоже потерял бы сознание. Ну вот! Он начинает приходить в себя.
Кровь отливала от лица священника, и оно начало приобретать нормальный оттенок. Но оно побледнело еще больше, когда Геллиард приставил кончик меча к его шее.
– Попробуй только шевельнуться или издать звук, и я пришпилю тебя к полу как жука. Если будешь меня слушаться, я не причиню тебе вреда.
– Я подчиняюсь, - прошептал несчастный свистящим шепотом.
– Клянусь вам в этом. Но ради всего святого, милостивый сэр, я умоляю вас убрать меч. Ваша рука может дрогнуть, сэр.
– В его глазах стоял неподдельный ужас.
– Может, и клянусь Богом, так оно и будет, если ты вымолвишь хоть слово. Пока ты осторожен и послушен, тебе нечего бояться моей руки.
– И затем он обратился к молодому человеку, по-прежнему не спуская глаз с пленника: - Кеннет, присмотри за тем «корноухим», он может очнуться. Свяжи его и засунь в рот шарф, но так, чтобы он мог дышать через нос.
Кеннет выполнил в точности приказания Криспина, в то время как сам Геллиард продолжал караулить преподобного отца. Когда Кеннет объявил, что все готово, Криспин пинком поднял священника на ноги.