Черный смерч
Шрифт:
Охотник наклонился к ее лицу и крикнул:
– Черная буря, пыльная буря! Ваша помощь нам необходима!
Так, спиной к ветру, они пятились. Джим передал Бекки ружье. Едва она погрузила приклад в рыхлую землю и тронула ее с места, как ветер подхватил землю и умчал вдаль. Ураган дул с бешеной силой. Крупинки кололи и стегали кожу на шее и лице. Особенно больно было ушам. Волосы запорошило землей. Бекки задыхалась.
Завал быстро исчезал, но на том месте, где стояла их машина, вырастал курган земли. Пока мужчины разгребали завал, Бекки разбрасывала этот курган. Наконец сели в машину и поехали. Теперь
– Что это?
– крикнула Бекки.
– Материнская порода - глина,- ответил охотник.- Между прочим, зовите меня Гаррисом.
И снова они попадали в завалы, раскапывали бугры, снова ехали и снова раскапывали. Так, пробивая путь в завалах, километр за километром, сквозь черную бурю двигались они на восток, стремясь уйти от смерти.
Наконец стало немного светлее, и можно было видеть метров на сто вперед.
– Правее. Теперь левее... Держитесь вдоль старого русла, пересеките русло здесь, поезжайте так!
– командовал охотник, уже не глядя на компас.
Джим заметил, что охотник указывал путь по каким-то ему одному знакомым приметам.
Центр бурана остался позади. Ветер дул с прежней силой, но камешки все реже и реже ударялись о переднее стекло. Вдруг сразу прояснело. Вначале Бекки решила, что ветер стих. Но нет, вой его не ослабевал, и, только взглянув на равнину, она поняла, в чем дело. В этом месте и далеко вперед, куда только хватал глаз, не было почвы. Она уже была вся сорвана ветром, и на всем огромном пространстве желтела глина. Странный и необычный вид имела эта обнаженная глина. Вся в трещинах и старческих морщинах, как кость без мяса, она была мертва.
Так проехали они еще часа два. Наконец Бекки увидела куст травы и долго провожала его взглядом. Эта картина запомнилась ей на всю жизнь. Куст плясал. Давно уже ветер выдул из-под него почву, сломал стебли, оборвал корни, и все же один корень не сдавался; длинный и крепкий, как проволока, он проник глубоко в глину и удерживал весь куст. Ветер рвал его во все стороны, кружил, дергал вверх, и куст, размахивая сломанными стеблями, шелестел, трепетал и, как безумный, метался.
– Тормози, тормози!
– крикнул охотник. Машину тряхнуло, и она стала.Эх, задумался, проглядел!
– сердито сказал Гаррис.
Машина накренилась вперед. Справа и слева росли чахлые кустики полыни, а прямо перед машиной виднелось как бы огромное блюдо, покрытое растрескавшейся коркой пепельного цвета.
Бекки вышла из машины вслед за мужчинами и с удивлением заметила, что передние колеса провалились с рессорами в грязь.
– Безводная пустыня - и вдруг грязь!
– удивилась Бекки.
– Солончак,- кратко ответил охотник.- Понимаете? Пухлый солончак.
– Ничего не понимаем, мистер Гаррис,- откровенно созналась Бекки.
– Когда-то я был агрономом,- сказал Гаррис.- Я могу вам растолковать. Это болезнь почвы, результат неправильных поливов в прошлом. Если поливать засоленные почвы и остатки воды не спускать, то соли поднимаются в верхние слои и можно испортить почвы. Результат налицо. Поспешите, пока машину не засосало. Задние колеса на твердом грунте.
Джим включил задний ход. Автомобиль рванулся и медленно попятился назад. Вокруг виднелись такие же блюдечки солончаков.
– Горючего на двадцать минут езды,- предупредил Джим.
– Хватит.
– Скажите все-таки, откуда здесь пустыня?
– спросила Бекки.
– Результат грабежа плодородия почвы. Уничтожение структуры почвы,кратко ответил Гаррис.
– Не понимаю,- созналась Бекки.
Редкая американская девушка созналась бы так откровенно в своем невежестве в обществе мужчин. Вот почему Гаррис посмотрел на Бекки удивленно и с оттенком одобрения. Это польстило ее самолюбию, но в то же время она испугалась, как бы Гаррис не приписал это ее желанию оригинальничать.
– Я просто жадная ко всему новому,- сказала она,- и если это не секрет...
– Никакого секрета,- прервал ее Гаррис.- Об этом даже иногда пишут, как о стихийном явлении, когда надо объяснить, почему опаздывают поезда, встречая вдруг на пути горы земли, почему не могут делать операции в больницах, заполненных тончайшей почвенной пылью, несмотря на закрытые двери и окна, а также чтобы объяснить существование миллионов американских кочевников, безработных, бывших фермеров и сельскохозяйственных рабочих.
– На автомобильной карте эта пустыня не обозначена,- сказала Бекки.
– Умение замалчивать правду, извращать факты и отвлекать внимание народа в другую сторону - первая обязанность нашей буржуазной печати,сказал Гаррис.- Ну, как вам объяснить попроще рождение этой пустыни... Когда-то здесь были прерии... Я не знаю, где вы учились и знаете ли вы это, но - почва отнюдь не мертвое тело, как, например, камень. В почве имеется пятнадцать процентов живого белка от ее веса, в виде различных микроорганизмов. Скажу одно: почва может быть здоровой и может болеть, например, засолением, может истощаться и разрушаться. Научное земледелие путем опыта установило правильное, разумное пользование почвами, в частности восстановление их плодородия путем обработки, удобрения и последовательной смены высеваемых культур. А если ради наживы из года в год засевать одно и то же поле одной и той же культурой, например пшеницу сеять после пшеницы или хлопок после хлопка, да при этом гнать тракторы с плугами или пропашниками на высшей скорости, да к тому же не удобрять и не сеять трав, то почва истощается. Комковатая структура ее разрушается, почва превращается в не связанные между собой пылинки. Стоит только подуть ветру, и вся пыль, более легкая, чем речной песок, поднимается на воздух и уносится в океан. Страна теряет каждый год несколько миллиардов тонн почвы. Плодороднейшая равнина Сен-Ризоля теперь пустыня. Да и не одна она. И черные бури, как результат хищнического земледелия, бушуют не только в Соединенных Штатах Америки, но и в Аргентине и в других странах.
– А Оленьи леса, что произошло с ними?
– спросил Джим. Он никак не хотел поверить, что эта дикая пустыня, чуть ли не погубившая их, была в недалеком прошлом сказочными лесами.
– Там дело проще. Леса росли на песках. Корни деревьев связывали пески, заставляли их лежать неподвижно. Но вот вырубили леса, а новых не посадили. Поэтому высохли родники и реки, участились засухи, посохли кустарники, убежала дичь, улетели птицы. И на месте некогда богатых Оленьих лесов осталась песчаная пустыня. Стоит подуть ветру, и пески приходят в движение.