Черный сок
Шрифт:
— И что, они залегли среди камней?
— Им не составило труда спрятаться, ведь они совсем маленькие, вот такие. — Дилан большим и указательным пальцем показал матери размер фигурок. — Совершенно неподвижные и на подставках, как солдатики, которых рисует дядя Бретт.
Мальчик держал в руке миниатюрные фигурки, подставив их к солнечным лучам, и ждал, когда его найдет Аарон. Он с изумлением рассматривал тонкую работу сотворившего их мастера, восхищался свирепым лицом беременной королевы и ее шлемом, медведем, у которого была отчетливо видна каждая шерстинка. Медведь казался живым. Его когти буквально впились Дилану в ладонь. Нужно проверить, не осталось ли следов. Фигурки походили на солдатиков дяди Бретта, и они не были игрушечными. А забавный лысый слуга, увешанный котомками и снаряжением… По выражению лица Дилан определил, что сейчас человечек начнет жаловаться на судьбу и выражать недовольство.
Мама ждала продолжения рассказа.
— Вот я и положил их сначала в карман, а когда переоделся для сна — под подушку.
— И что, ночью они… выросли?
— Да. И ожили.
Под их тяжестью кровать сломалась, и Дилан соскользнул с вонючей медвежьей спины, а в следующий момент королева ударила его по лицу рукой в железной латной перчатке. Мальчик машинально потер оставшийся на щеке след и вдруг увидел на фоне окна лысую голову неожиданно выросшего слуги, который произнес несколько слов на незнакомом языке. Королева вскрикнула, а потом стала что-то бессвязно говорить и размахивать кинжалами. Медведь раздраженно заурчал, унюхав повеявший из окна аромат клевера, и тут раздался визгливый, похожий на женский, голос слуги:
— Прошу вас, выйдите из комнаты! Королеве необходимо уединение.
И вот все семейство оказалось под открытым небом. Тетушка Рейчел, да и остальные, расположившиеся в палатках, даже не проснулись. Не проснулась и спавшая на веранде собака, когда мама, папа, Элла с Тодом, Тич с Ароном и замыкающий процессию Дилан проходили мимо ее корзинки.
Все родственники Дилана мирно посапывали во сне под тихое журчание речки. Мама опустила голову на подушку.
— Нет, Дил, я ничего не понимаю, но приходится тебе верить, ведь врать ты совершенно не умеешь. Только медведь — это уж слишком! А женщина в доспехах?! Где это слыхано, чтобы делали доспехи для беременных? Уму непостижимо! Надеюсь, к утру все прояснится, даже история с медведем. Скорее всего он окажется мужем, нарядившимся в маскарадный костюм медведя, который нужно срочно отдать в химчистку. Господи, как же от него воняет!
Под мамины разговоры Дилана незаметно сморил сон, и сама она тоже уснула.
Мальчика разбудил визгливый голос, в котором слышалась тревога. Подняв голову, Дилан увидел сгорбленную фигуру лысого слуги. Тот нерешительно переходил от одного спящего члена семьи к другому и, прижимая ко рту какой-то предмет, напоминающий лупу, но только без увеличительного стекла, что-то в него говорил.
— Может ли кто-нибудь нам помочь? — спросил он. — Моей королеве плохо. Нет ли среди вас повивальной бабки, лекаря или знахарки? — И действительно, в донесшемся с пригорка крике слышались непереносимая боль и отчаяние.
— Вам нужна моя мама, — откликнулся Дилан, когда слуга подошел поближе. — Она умеет принимать роды. — Он принялся тормошить мать, пытаясь разбудить.
— Твоя мать в самом деле знает в этом толк? — обрадовался слуга. В его ухе сверкнуло какое-то приспособление. Слова, которые слышал Дилан, не совпадали с движением губ слуги, и создавалось впечатление, что он смотрит плохо дублированный фильм. — Тогда она-то нам и нужна. Немедленно доставьте женщину в дом! — потребовал слуга, и в голосе его неожиданно зазвучали повелительные нотки. — Я должен вернуться к госпоже.
Но мама никак не хотела просыпаться. Дилан тряс ее изо всех сил, дергал за волосы, щипал за щеки, зажимал нос и рот, но она только отбивалась сквозь сон.
— Прекрати! — бормотала она, не открывая глаз. Вскоре ее дыхание снова стало ровным: мама спала непробудным сном.
А королева все кричала и кричала.
— Проснись, мама! — завопил Дилан маме в ухо. — Иди помоги этому ребенку родиться на свет! Мама, это я, Дилан! Проснись же наконец!
Все напрасно, она не шевелилась, даже веки ни разу не дрогнули.
Дилан встал. Кроме него никто так и не проснулся. Всех родственников заколдовали, погрузив в зачарованный сон. Ничего не поделаешь, придется справляться самому.
Мальчик осторожно пробрался среди спящих и стал подниматься по косогору, покрытому камнями и жесткой травой. Вот он добрался до вершины. Тень от веранды падала на дом, делая его похожим на лицо умалишенного, с двумя желтыми глазницами окон и зияющим провалом двери-рта. Дилан не понимал слов королевы, но в них слышалась такая ярость, что было ясно: ее величество кого-то проклинает.
Он замедлил шаг и стал подниматься по лестнице. В дверном проеме показалась медвежья голова. Животное что-то слизывало с пола. Господи, какая громадина! Дилан уставился на хищника в надежде, что тот отойдет в сторону. Слуга, всхлипывая и всплескивая руками, хлопотал у печи, где ревел огонь. К цепи, свисавшей со стропил, была прикована чья-то очень грязная нога…
— А, вот и вы! — Слуга поспешно подошел к двери. — Пошел прочь, скотина! — Он оттолкнул ногой медвежью голову и, нахмурившись, стал всматриваться в темноту за спиной у Дилана. — А где женщина?
— Она не просыпается.
— Немедленно разбуди и приведи ее сюда!
— Ничего не выйдет. Та сила, что привела вас к нам, одурманила всех и погрузила в сон. Придется обойтись без мамы.
— А ты что, тоже повивальная бабка? — Слуга с сомнением посмотрел на мальчика сверху вниз. Фигура Дилана в трусах-боксерах из золотистого полиэстера выглядела не слишком внушительно.
— Я несколько раз видел, как принимают роды. Кроме того, мама с Эллой последние два месяца только об этом и говорят. И вот что я вам скажу: королеву нельзя оставлять в таком положении.
— Что ты болтаешь? Именно так и рожают все женщины!
Дилан с трудом протиснулся мимо медвежьей головы. Пол был липким, так как животное разорвало вакуумную упаковку с патокой и в данный момент размазывало ее языком по полу. Теперь мальчик хорошо видел мучающуюся родовыми схватками королеву. Она лежала навзничь на столе, с широко раздвинутыми ногами в браслетах кандалов, высоко подвешенными на цепях, и руками, привязанными к столу кожаным ремнем. Ничего глупее не придумаешь! Мама всегда ругалась, когда видела подобную картину по телевизору, и ворчала, что роженицу кладут на спину, заботясь лишь об удобстве врача.