Черный свет
Шрифт:
Непутевая Олька, как брезгливо называла ее умудренная сединами дама, как молоденькая прыгала по лужам, кроша и ломая небольшими каблуками лед, а на ее руках опасно качалась маленькая дочка, облаченная в кислотно-желтый костюм, хохочущая так громко, что у пожилой женщины уши закладывало даже через предусмотрительно заклеенные на зиму окна. Рядом скакала и старшая, растрепанная девчонка, и все вместе они образовывали жуткую какофонию, ведя себя, по мнению Пелагеи Степановны, совершенно некультурно.
– Тьфу, проститутка, и детей туда же,– картинно сплюнула с брезгливой гримасой пожилая леди и, с горящими глазами,
– Все, прогрелась уже машина, заползаем,– скомандовала Ольга в промоченных ботинках, гордо выпрямившись и указывая пальцами верный путь. Раскрасневшаяся от холода, улыбающаяся Алина с горящими глазами проворно залезла в кресло и позволила маме защелкнуть ремни безопасности, в соседнем кресле расположилась крошечная Ксюша, не менее счастливая от утреннего соревнования. Пока Ольга залазила на переднее сиденье, настраивала старое, скрипящее сиденье в своей полуразваливающейся колымаге и поправляла визгливо стонущие зеркала, Алина взялась за ладошку сестры в теплой варежке и звонку чмокнула ее прямо через колючий пух.
– Мам,– позвала она и, дождавшись, пока Ольга бросит на нее уже серьезный, взрослый взгляд в зеркале, хвастливо поведала:– А я все-таки выиграла.
– Признаю свое поражение, моя королева,– отрапортовала Ольга, выруливая на дорогу, выщелкивая мобильный телефон и вставляя дряхлую, шипящую гарнитуру в ухо. Набрала маму.
Та отозвалась скрипучим голосом только через минуту, и девушке сразу же не понравился ее голос:
– Да, Оль? Что такое?
– Мам, привет. Все нормально? Я к тебе Ксению везу.
– Ксюшу? Оленька, я же предупреждала, у меня сегодня анализы в больнице, я никак посидеть с ней не могу,– немного обиженная невнимательностью пробормотала мама, и Ольга вспыхнула щеками:
– Черт! Точно!
– Мам, не ругайся,– буднично отозвалась с заднего сиденья Алина, разглядывающая проплывающие мимо дома.
– Прости, котенок… Мам, точно никак? Мне некуда ее отвезти, только если с собой брать, а ты знаешь, какие у нас бывают форс-мажоры…
– Оль, я и так каждый день с ней сижу. Сегодня никак не могу, прости.
– Ладно. До связи. Позвони потом и скажи, как анализы, хорошо? Пока-пока.
Отключив телефон, Ольга отвлеклась на секунду, и, подняв глаза на дорогу, ударила по тормозам, заставив девочек опасно подпрыгнуть в детских креслицах. Впереди один особый лихач не предоставил преимущества другому и, ревя мотором, унесся прочь, заставив Ольгину колымагу замереть в паре метров от заднего бампера красивой глянцевой иномарки.
– Вот олень! – рявкнула Ольга, ударяя кулаком в клаксон, растрепанная и побагровевшая от испуга, когда сзади донесся хриплый протест Ксении. Запищал телефон, но девушка выруливала из опасной дорожной ситуации, и поэтому начисто проигнорировала его противное пиликанье.
– Мам, опять ругаешься,– резюмировала Алина, вытаскивая из рюкзака резную погремушку и вручая ее капризничающей Ксюше. Та, заинтересовавшись давно забытым развлечением, мгновенно принялась трясти им, и импровизированные маракасы рассыпали звон по жаркому салону.
– Прости, котенок,– буднично отозвалась Ольга, дотягиваясь все-таки до трезвонящего мобильного на пассажирском сиденье, и щелкнула, активируя гарнитуру. Утопив педаль газа в пол, она хрипловато гаркнула:– Ольга! Слушаю!
– Оль, доброе утро! Ой, а чего это у вас там трещит прикольно? – хихикнула коллега, и девушке мгновенно захотелось расстрелять кого-нибудь из автомата.
– Мексиканский хор! Чего тебе надобно от меня?
Ксюша зашлась смехом, мотая погремушку с такой силой, будто душу из нее хотела вытрясти. Ольга заглохла на светофоре, и в ту же секунду сзади раздалось сразу несколько возмущенных гудков клаксонов, а кто-то, обгоняющий ее будто вмурованную в асфальт развалюху, устремил гневный, испепеляющий взгляд сквозь боковое стекло.
– Оль, так я чего звоню-то… А! Авария там, на Куйбышевской, ну, где светофор. Прикольно выглядит. Сфоткаешь?
– На пальцы что ли? – хмуро отозвалась Ольга, в уши которой рассыпчатый звон от погремушки проникал, словно черные тараканы, и зудел там, щекоча усиками нежную кожу. Она зажмурилась на мгновение и вновь попыталась завести машину. Ксюша демонически захохотала и начала трясти погремушку в три раза громче.
– Ну, на телефон там, нам некому ехать,– словно в подтверждение ее слов в офисе раздался громкий взрыв хохота отчаянно занятых работой людей, и коллега свернула разговор:– Ладно, сфоткай короче, ждем.
И отключилась.
Очередной возмущенный гул, хотя светофор давно уже вновь вспыхнул кровавым цветом. Не выдержав, Ольга скрипучей ручкой приоткрыла окно и, высунув собственную руку, показала средний палец скопившейся за ней веренице настоящих мужчин и джентльменов. Те, пораженные ее хамским поведением, разом возмущенно взревели гудками, и Ольга, психанув, наконец завела машину.
– Каналья! – победно рявкнула она и еще раз, торжествуя, ткнула в их сторону средним пальцем с обглоданным красным маникюром.
Алина благоразумно промолчала в своем детском кресле.
До школы они добрались без происшествий, если не считать того, что от противного скрипа погремушки Ольге хотелось выпрыгнуть из машины на полном ходу, благо, ответственность за двух дочерей, пусть одна из них и была сущим чертенком, не давала ей этого сделать. Когда Алина выбралась из машины, волоча за собой тяжелый портфель, девушка даже позавидовала ей на мгновение, провожая тоскливым взглядом и посылая воздушный поцелуй.
– Порви там их всех! – напутственно крикнула она на прощанье.
– Мам, первый класс, ну кого мне там рвать? – меланхолично отозвалась серьезная Алина и побрела к школьному крыльцу, на котором дворник скреб по лужам тонким веником.
–
Ишь ты, какая взрослая,– обиженно отозвалась Ольга и, отстегнув ремень безопасности, перегнулась к младшенькой. – Солнышко, ты сейчас маме все мозги вытрясешь,– с обезоруживающей улыбкой заявила она Ксюше, отобрала погремушку и бросила ее на пассажирское сиденье. Подумав немного, Ксюша снова обиженно взревела, но Ольга, подкрутив погромче магнитолу, резво отъехала от школы, едва не врезавшись в зеленый запорожец, и ускакала на работу. Реветь под грохот глуповатых и быстрых хитов поп-музыки девочке быстро надоело. Ксюша надулась и принялась грызть ремень безопасности, словно настырный хомячок, пытающийся сбежать из маленькой клетки. Ольга, приоткрыв окошко и впуская внутрь влажный ноябрь, выщелкнула тонкую сигарету и, немного виновато глянув на дочь, подкурила, выдыхая дым в щелочку на улицу.