Чертовка
Шрифт:
"...наших отношений и атмосферу взаимного доверия, установившуюся между Москвой и Вашингтоном, уже ничто и никто не сможет нарушить, заявил пресс-секретарь Горбачева Виталий Игнатенко. По его словам, мир находится на пороге очень важных решений. В отношении войны в Заливе он подтвердил, что СССР приготовил на этот счет "инициативы и предложения".
"Продолжаются террористические акты против представительств стран-союзниц. Две бомбы взорваны в Стамбуле неподалеку от зданий, которые занимают учреждения США, и одна бомба - в саду итальянского консульства. В Анкаре сожжены две машины, принадлежащие американским дипломатам".
"Турецкие газеты опубликовали
"Чемпион мира и любимец публики испанец Карлос Сайнс накануне финального этапа ралли Монте-Карло - знаменитой "ночи Тюрини": ночной гонки на перевале Тюрини - обеспокоен успехом француза Франсуа Делекура. Кстати, президент Международной ассоциации автомобильного спорта Жан-Мари Балестр заявил, что федерация, невзирая на войну в Заливе, не изменит свой спортивный календарь. Включаем наш репортаж из Монте-Карло".
Бойкий голос тут же закричал: "Карлос здорово обеспокоен, что неистовый француз здорово наступает ему на пятки. Кроме того, тот здорово знает последний участок гонки. Делекур, в свою очередь, здорово понимает, что..."
На этом месте Андрей выключил приемник, поскольку не выносил развязных голосов спортивных комментаторов. Но ехать молча вдвоем в одном авто показалось как-то неуютно, он снова вернул радио к жизни и нашел ненавязчивое музыкальное журчание. Ему почудилось, что Джарус сидит съежившись.
– Замерзла?
– спросил он по-арабски и, хотя она подняла брови в знак отрицания, включил отопление. Протягивая руку к рычажкам, он слегка наклонился к девушке и втянул носом воздух. Никакого неприятного запаха не было. Либо она ухитрялась как-то мыться в своем допотопном лагере, либо под этим зеленым платьем было так немного тела, что и пахнуть нечему.
"Что она смотрит и смотрит в одну точку? Ну точно - тупая... Или не понимает вполне арабский?.. А может, я для нее просто зануда и старый хрыч?"
Последняя мысль оказалась для Андрея очень неприятной и капнула желчью в его дальнейшие рассуждения.
"Раз уж посадил девушку в машину, так не будь филином", -рассердился он сам на себя. Ехидный голос тут же поправил: "А ты и не сажал, она сама села". "Все равно, это не повод, чтобы с мрачной рожей сидеть", -нервно возразил он.
– -Ты не думай, Джарус, я не сержусь на тебя. У меня такой странный день сегодня... А сколько тебе лет, Джарус?
– неожиданно спросил он.
Девушка на миг взглянула на Андрея, и что-то в этих карих глазах напомнило ему те, зеленоватые, так что заныло сердце. "Ах, черт, черт!.." Почти сутки, мчась по пустыне, он ухитрялся ускользать от пронзительной музыки прошлого, и вот она снова настигает его... как тот француз настигает испанца в далеком Монте-Карло...
Андрей так и не услышал ответа от Джарус. Да и не известно, знала ли она о себе такие незначительные подробности, как день рождения.
– -А мне, знаешь, сколько лет?
– спросил он, сам толком не понимая, зачем это говорит.- Ой, как мне много!
– он не кокетничал, он действительно удивлялся, что ему уже столько, и опять продолжил по-русски: -Уже почти четыре десятка накрутило. Сколько там осталось?.. Пара гривенников от рубля. Нужно жить во всю мочь, пока не дали свисток, что уже конечная станция.
"Но уж это зачем? Зачем уж это говорить?" -стал недоумевать и морщиться кто-то незаметный и строгий у Андрея внутри.
"А пошел ты!" -мысленно ответил ему Андрей, и тот растерялся и утих.
А Замурцев почувствовал себя легко и свободно, как будто не "Вольво" никелированным носом, а он сам грудью раздвигал воздух в стремительном полете к горизонту. И уже как будто ничего необычного не было в том, что рядом сидит курдская беженка из Синджара, предположительно зовущаяся Джарус, скорее всего не знающая, сколько ей лет, и уж совершенно точно - не имеющая представления, куда она, собственно, направляется в поисках своего сумасбродного папаши.
– Вот так, Джарус... или - не Джарус?
– с веселым безумием спросил он, и "Вольво" при этом понеслась еще быстрее.- Вот так, Джарус. И Тарзан моего детства - Джонни Вайсмюллер - уже умер, и инспектор Жюв умер... а Фантомас, он же Жан Марэ, совсем постарел...
Он опять не заметил, как перешел на русский, но не придавал такому пустяку значения. Он уже начал подозревать, что это создание с запыленными волосами здорово понимает на любом языке.
Ну-ка, ну-ка, начал он с натугой припоминать, что там проходили в институте насчет езидов? Курс религий мира читал старый еврей Фильштинский. Голос у него был мягкий и тихий, глаза отчего-то жутко печальные, и смотрел он ими во время занятий исключительно на потолок, очевидно, чтобы не расстраиваться от созерцания того, как его питомцы исподтишка развлекаются вместо конспектирования. Теперь Андрей досадовал, что езиды со свистом пролетели мимо. Однако вскоре он с удивлением обнаружил, что память все же начала отыскивать бессвязные обрывки. Кто-то там ехал в лунном свете по долине... какой-то юноша, испорченный мистиками Багдада. Потом, кажется, поднялись из земли чудовища с газельими глазами... как водится, состоялся полет на небо за истиной... Ага! Вот забавный момент: тот парень, который отправился на небо, со страху опрокинул при этом кувшин, и когда вернулся обратно, вода еще не успела вытечь. Сам же он мог поклясться, что провел на небе семь лет, прошу заметить. Теория относительности, рассказанная задолго до Эйнштейна!
В лагере пижон Леша Худомлинский тоже распространялся насчет езидов, вспомнил Андрей. Но лешины байки были совсем уж кучерявые, Леша вполне мог и обычаи эскимосов сплавить за езидские.
И тут память выудила наконец кое-что более значительное: езиды-то...
– в голове будто бы невнятно забубнил тихий голос Фильштинского, и всплыло: ах да! те самые, которые поклоняются дьяволу. Только дьявол у них отчего-то не как у всех, а в виде павлина, так и зовется: Мелек Таус {Владыка Павлин (араб.)}. Павлину и молятся... Еще один милый сюрприз: посадил в машину чертовку!
Нельзя сказать, чтобы бывшего пионера и комсомольца, а ныне члена партии Замурцева это открытие ужаснуло. То, что рая и ада нет, он знал уже давно, а теперь дело шло к тому, что, глядишь, скоро даже и парткомов не будет. Так что Андрей скорее повеселел и стал смотреть на пассажирку с новым интересом. Ничего необычайного он, разумеется, не обнаружил, только всё тот же немигающий профиль.
"Сколько можно таращиться в одну точку! Ну точно - полоумная".
Мысль о том, что новая знакомая может вдруг оказаться обыкновенной психопаткой, была гораздо более неприятна, чем то, что она поклоняется темным силам.