Чертовка
Шрифт:
Помахивая пластиковой авоськой с курицей, Андрей вошел в шикарный холл и сразу увидел Худомлинского. Пижона Лешу Худомлинского, представляющего всего-навсего ТАСС, но изображающего из себя одного из олимпийских богов, принявшего обличье Алена Делона. Это его, Делона, авто пыльно-синего цвета стояло у отеля.
Худомлинский тоже, разумеется, увидел Андрея, протиснувшегося в вертящуюся дверь с курицей и дорожной сумкой, с теплой московской кепкой на голове, и голос с Олимпа произнес с бесстрастной насмешкой, заглушив тихое журчание мраморного фонтана и клавиш Клейдермана:
– Ба, родная командировочная картина.
Сам Леша сидел среди мрамора и кактусов с делоновским шарфиком на шее, в безупречно белой рубашке, в брюках, безупречно заправленных в потрясающие сапоги. Он полузадумчиво отпивал кофе из мизерной чашечки, и позой был так непринужденно-вальяжен, что собственная кепка показалась Андрею нахлобученной на уши навозной лепешкой. Одновременно Замурцев увидел в глубине холла телекорреспондента Непеева с оператором Сашей (фамилия провалилась в памяти, а может ему и не положено фамилии, оператору-то) и желчно откликнулся:
– А-а! Вот кто здесь: работники империи правды!
Не то чтобы он не любил эту публику - журналистов, но такой уж пошел тон из-за пижона Леши Худомлинского, а пижоны бывают вредней кретинов, это широко известно.
Вдруг он подумал: интересно, а что они здесь делают всей кучей? может будет какая-нибудь польза для его бегства?
– и на всякий случай продолжил диалог дальше:
– -Слава богу, я вашей лапши себе на уши не вешаю, полезней "Справочник озеленителя" читать. Ты мне скажи - как журналист остолопу это и есть секрет вашей профессии: в программе "Вести" убеждают, что 90% населения одобряет указ Ельцина, а в программе "Время" - что 90% не одобряет?
Худомлинский с безупречным наслаждением втянул кофейную гущу со дня чашки и жестом, который Андрею пришлось бы репетировать неделю, показал служителю, что намерен расплатиться.
– Да, это и есть секрет нашей профессии, -прозвучал голос с Олимпа.
Между тем в холле появилось еще одно знакомое Андрею лицо -корреспондент "Известий" Коровников.
– -У вас что, большой пионерский сбор?
– -Очень большой, -подтвердил Худомлинский, поднимаясь и натягивая куртку.
– -Привет, Андрюша, куда путь держишь?
– это подошел Коровников; одновременно можно было кивнуть и Непееву с Сашей, уже заметившим Замурцева, что Андрей и сделал.
– Да вот, Женя, еду туда, куда не ступала нога журналиста.
Вышло немного так, будто, если нога ступала, то это было для тех мест чуть ли не оскорблением. Но душка-Коровников только захмыкал.
– Ну-ну... А я хотел, грешным делом, пригласить тебя с нами, старик.
– -Я, видишь ли, дальше на север.
– -Да и мы на север.
– -Что-то по поводу соседней войны?
– -А ты догадлив, старичок. Едем вот, понимаешь, обозревать лагерь иракских беженцев возле Хасаке. Путешествуем, так сказать... Правда, с некоторым комфортом, ты уж извини...
А ведь прав Коровников, завертелось у Замурцева в голове, почему бы не прицепиться к их компании и не рвануть сразу до Хасаке? Одному, конечно, славней, да и выспаться не мешало бы, но если что случится в дороге?.. Или если вдруг прицепятся какие-нибудь дурацкие посты?
– -Ладно, не мучайся, это я так, пошутил, -сказал Коровников.
– Ты хорошо пошутил. Женя, а я еще лучше пошучу: возьму и поеду с вами.
– -Валяй. Только спроси для порядка у Стурдова.
Стурдов... посольский пресс-атташе, вспомнил Андрей.
– -Вот он идет, старик. Давай действуй, мы скоро рванём уже.
Пресс-атташе был немного и красиво поддат. Ходили слухи, что он "из тех", и он действительно был похож, особенно глазами, но Андрей точно знал, что не "из тех". Рядом со Стурдовым важно шел кругленький сириец казенного вида, от которого так и разило министерством информации.
– Здравствуйте, товарищ Стурдов,-сказал Андрей. Кепку он снял и держал в руке - точь в точь какой-нибудь репинский крестьянин.
У пресс-атташе переломилась от удивления бровь, а лицо изобразило официальное отчуждение.
– -Андрей Замурцев, из торгпредства. Я представляю объединение...
– Да знаю я вас и вашу контору, -сказал Стурдов.- Вы здесь в командировке?
– Да. То есть не здесь, а как раз еду в Хасаке и хотел бы к вам присоединиться.
– -Боюсь, что это невозможно.
– -Почему?
– -Прошу вас, позвольте это решать мне.
Андрею вдруг стало весело.
– -Знаете, один мой знакомый начальник умел подчеркнуть себя еще тоньше и подчиненным говорил: "Я, с вашего разрешения, пойду пообедаю".
Пресс-атташе напряженно замолчал. Он ведь не знал, что Андрей был на грани и мог уже почти всё, и, очевидно, раздумывал о генеалогии необычной наглости простого работника торгпредства В этот момент рядом опять оказался Коровников, который куда-то отлучался. Он тут же втиснулся в разговор:
– Валя, ты что задумался? Пусть Андрюша едет.
– -Я не уполномочен такие вопросы решать.
– А чего тут уполномачиваться? Наливай да пей.
Стурдов нехорошо гонял носом воздух, но тут круглый сириец брякнул на сносном русском языке:
– Ничево. Дахаваримся.
– -Ну вот, -сказал Коровников,- Юнис тоже не против.
– У меня только просьба, -сказал Юнис, переходя на арабский.-В машинах у нас получилось тесновато. Не могли бы вы взять к себе одного журналиста?
– -С удовольствием, -соврал Андрей, не почувствовав, как в тот же момент где-то снова бесшумно сработал секретный механизм судьбы.
"Довезу до Хасаке, а там сдам обратно".
– -Какой национальный хотите?
– опять щегольнул русским Юнис.-Японски или англичански?