Шрифт:
Находки в римском некрополе
Зима положила конец поискам колдуна. Он увлеченно раскапывал дакийские и римские могилы на востоке Сербии. Нашел двадцать семь свинцовых табличек с проклятиями, античный сосуд с пергаментным свитком, фигурку какого-то божка и другие артефакты. Люпус Синильный трудился, как одержимый, и лишь снегопад напомнил ему, что пора сворачивать полевые работы.
Путешественник устало брел мимо сербских поселений. За ним понуро плелся мул, груженный книгами, инструментами и археологическими находками хозяина. Мужчина зябко кутался в меховой плащ.
Леса, леса, кругом буковые и дубовые леса. Ночлег в палатке у костра. Изредка на пути попадались заведения, в которых можно помыться и переночевать, а также пополнить запас сливовицы. Опять запорошенная снежком дорога.
«Вот обойду все медвежьи уголки и сопьюсь до того, как изучу свои находки» – мысленно подтрунивал над собой Синильный, в трактире уминая круглую рубленую котлету с острым соусом, который местные называют плескавицей. Бес по имени Бубушик неосторожно сунулся в кружку с ракией и растянулся на столике захмелевшей тушкой. Посетители трактира, простые сельские жители, не могли узреть эту сущность. А потому, хоть и косились на незнакомца, но враждебности к нему не проявляли.
Колдун запустил мозолистую руку в волосы, сальными прядями ниспадающие на широкие плечи и ниже.
– Надо было сбрить их до экспедиции. Упаси меня Геката от педикулёза.
– А-а, вши не плошица, за яички не кусают, – проблеял Бубушик.
– Ты вконец обнаглел, паршивец! – вспылил Луп, выкидывая нечистого за шкирку на улицу. – Найди мне местную давалку с корытом и хорошим зрением. Хочу помыться и провериться на вши, а потом вдуть ей по взаимному согласию!
– Ну, так ехал бы в Белград за излишествами, – огрызнулся помощник, отряхиваясь. Он выглядел как буро-зеленый чертик с маленькими рожками. На его мордочке проступило выражение вселенской скорби, янтарные глазки увлажнились. Вздохнув, Бубушик отправился на разведку.
Сытно поужинав, колдун клевал носом у очага.
– Я нашел ведьмино логово, магистр! Там есть колодец, тазик и востроглазая девчонка! – возбужденно заверещал Бубушик ему в ухо.
– Девчонка мне не нужна. Хочу сисястую бабу с пышной попой! – проворчал Луп, протирая глаза.
– Правильно, нечего там делать! Оставайся здесь, шеф. В том доме чёрт-те что творится! Бесами кишит он… страшными такими.
– А вот это уже интересно! Веди меня туда, обормот! – оживился Луп, надевая на плечи тяжелый рюкзак.
От деревни до зловещего дома пришлось идти по непогоде около трех миль. Луп сошел с главной дороги, и брел через заиндевелый бурелом, следя за тем, чтобы мул себе ноги ни переломал. Лес вокруг усадьбы болел из-за воздействия деструктивных Сил Тьмы. Синильный поежился, кожей почувствовав слежку. Бубушик тревожно озирался и водил ушами с кисточками. Даже мул забеспокоился, когда они подошли к старому дому моравского типа. Хозяину пришлось заманивать его булкой с солью на длинное крыльцо с арками. Привязав животное, он поставил ему защиту от хищников и злых духов. А Бубушик жался от страха к сапогам магистра, и в то же время любовался дверным молотком в форме шакальей морды. Выполненный из бронзы, он позеленел от времени.
– Пожалуйста, не поцарапай антиквариат, шеф, – взмолился чертик. – Заявить о себе и ногой можно.
– А ты уже разохотился на чужое добро, ворюга? – усмехнулся Синильный.
Стучать пришлось долго, прежде чем дверь со скрипом приоткрылась.
– Простите, тетя задержала меня. Вы врач? – робко спросила худенькая девочка с нечесаной гривой рыжих волос. Когда испытующий взгляд Лупа остановился на ней, юная селянка вспыхнула от смущения и начала всполошено поправлять прическу.
– Извините, тетя часто дерет меня за космы.
Луп неодобрительно покачал головой и проворчал:
– Довольно извинений! Говори медленно и внятно. Как звать тебя?
– Гордана. Мои братья слегли. Вы от господина Хабола?
– Не знаю такого. Но я смыслю в медицине. Где пациенты?
Девочка вздохнула от облегчения, провожая «доктора» к двум малышам. Они кашляли и потели под вонючей овчиной от лихорадки. В доме царило запустение. Колдун поразился невиданному количеству злых духов. Хищно ощерился в ответ на их свирепые гримасы. Сущности с интересом глазели на него, не почуяв в чужеземце страха.
– Вас пришли из лесной усадьбы? – на всякий случай уточнила рыженькая.
– Нет, я столичный парнишка.
Гордана удивилась. Как сюда занесло врача из столицы? Она просила о помощи лесных товарищей тетки, но у них не нашлось времени навестить простудившихся детей.
Луп осмотрел Павле и Давида – так звали малышей двух лет. Послушал их легкие с помощью стетоскопа, который использовал при взломе сейфов, чтобы не проворонить характерный щелчок. Похоже, на запущенный бронхит или пневмонию. А обстановка в холодной, как будто сто лет назад покинутой конуре не давала надежды на выздоровление. Гордана отсчитала определенное количество дров и положила их в печь.
– Топи жарче. Они же простужены до полусмерти! – приказал Луп. – Рубашки слишком сырые. Смени их.
Гордана закусила губу и принесла еще дров из поленницы. Потом храбро открыла сундук и достала оттуда сухую одежду, пожелтевшую от времени.
– Тетя требует, чтобы мы сначала сносили эти обноски. Я боюсь, что она поколотит братишек, если увидит их в новых рубахах.
– Твоя противная тетка изрядная жадина, не так ли? – усмехнулся Луп, подивившись поношенности платья, которое неряшливо болталось на тощей девчонке. Ее явно держат в черном теле. – Она хоть заплатит за лечение сопляков?
– Вряд ли, – всхлипнула Гордана. Слезы потекли по ее впалым щекам. – Господин врач, я бы отдала все, что у меня есть, за их спасение. Умирая, матушка велела мне позаботиться о младших. Но у меня ничего нет! Тетя приютила нас из милости после смерти папы! Ах, я так подвела своих родителей, не уберегла ребят!
– Я же просил не тараторить, глупая! Разве по моей речи не ясно, что я иностранец? Ну, ну, не реви, – успокаивал девушку Луп. Его разбирало ненасытное любопытство. Над этим домом явно тяготело проклятие. Если тетка ведьма, у маленькой приживалки есть все основания трепетать перед ней. – Я сам разберусь с твоей тетей! Как ее кличут?