Чертушки из сербской глубинки
Шрифт:
Что перекатывается под крепким телом Лупа, урчит и вздрагивает? Как будто перина превратилась в упругий живой пузырь, который пучит от газов. Какое гадкое ощущение!
«Вон с моей койки, сволочь залетная! Я тебе покажу, как на моей территории куролесить!» – прошелестел голос у самого уха. Луп взмахнул рукой, отгоняя незримого обладателя голоса. Гордана застыла в кресле, поджимая под себя ноги. Из подушки высунулась пухлая женская рука с пунцовыми язвочками. Пальцы разжались и с ладошки в копну черных волос устремились вши. Очень много вшей. Выругавшись, колдун выпрыгнул из постели, нервно
– Проверь, нет ли у меня вшей, лапочка, – попросил он.
– Уйдем отсюда, господин Луп!
– Да, уходим! Потом вычешешь их. Что-то мне разонравилась теткина лежанка.
Из спальни ведьмы эти двое вылетели пулей. Луп сжимал в кулаке гекатейон. Из комнаты донесся сварливый голос:
– Ты не прошел проверку на вшивость, засранец!
– Где ты спишь, Гордана? – тяжело дыша, спросил Луп. Девушка указала на широкую лавку с тощей подушкой и драным кафтаном, заменяющим матрас.
– Жестковато, но сойдет и так, – плюхнулся на лавку колдун.
– Вы намерены спать со мной? – поразилась девочка.
– А где ты еще найдешь такого интересного мужчину? – лукаво улыбнулся Синильный. Когда шутишь, не так страшно.
Тем временем подельники Анат сгрудились возле лавки столь плотной массой, что это почувствовала даже Гордана.
– Как душно, господин Луп! Мурашки по коже бегают и трудно дышать. Как будто нас теснит толпа, – пролепетала девчонка.
– Да так оно и есть, малышка, – отозвался Синильный, дико озираясь. Так близко эти твари еще не подходили. Агрессивный парад уродств и патологий! Бесы клацали зубами, смрадно дышали в лицо колдуна, тянули за волосы. Луп поднял гекатейон и по-гречески воззвал к богине. Гордана всем своим трепещущим от страха телом прижалась к нему. Между ними втиснулся взъерошенный Бубушик. Луп шепотом спросил, где он шлялся.
– Я проверял пути к отступлению, магистр. Прийти сюда проще, чем уйти. Эта усадьбы окружена силовым полем в форме шестиугольника.
– С кем ты разговариваешь? – спросила Гордана, отстраняясь.
– У меня есть собственный бес. Один против полчища Анат.
– Они могут нас убить?
– Если материализуются из дыма или тумана. Как правило, убивают по воле волшебника, который несет за них ответственность в этом мире. Им проще пиявкой присосаться к резервуару жизненной силы, чем кого-то физически уничтожить. Верно, Бубушик?
– Да, магистр. Но я как пчелка, собирающая нектар. Допустим, люди скандалят, а я зависаю над ними и насыщаюсь энергией. Ой, ой!
Мохнатая лапа схватила Бубушика за башку и потащила к себе. Луп ударил алебастровой статуэткой громилу, похожего на медведя. Он отпустил чертика и оцарапал предплечье Гордана до крови. Девушка взвизгнула и показала невидимому врагу серебряный крестик. Создание дунуло на него – белый металл почернел!
– Гордана, ты девственница?
– Я не замужем, – промямлила Гордана, не ожидая такого дурацкого вопроса.
– А у тебя это дело жестко привязано к замужеству? Может, сообразим что-нибудь этакое, чтобы вызвать у бесин разрыв шаблона? А то они крепнут от нашего страха…
–
– Анютка, милая, покажись! Коли не боишься экстремальных утех, – позвал колдун. Бесы нервно рассмеялись и начали расступаться.
Позади них до самого потолка выросла горящая человеческая фигура. С характерным потрескиванием и запахом гари она возвышалась скалой и скалила закоптелые зубы в ротовой воронке, как у миноги.
– Ты не Анат, – твердо заявил колдун, не слушая панических причитаний вцепившейся в него девицы.
– Я древний повелитель огня. А посему могу задать жару ворам, малолеткам и деревенщине. Напрасно ты вторгся во владения моей зазнобы, – гулким басом провозгласил палёный. Набедренная повязка превратилась в пепел и обнажила толстые щупальца с присосками и крючьями на конце. Язычки пламени на затылке чудовища превращались в вертлявые жгутики. Через головы митингующих собратьев отростки потянулись двум людишкам, сидящим на лавке. Луп протер полотенцем лицо и шею, разорвал его надвое и намотал на ладони влажную ткань. Он связал одни щупальца сложным узлом, а другим подсунул табуретку.
– Неужели Анат предпочитает осьминогов мужчинам! – притворно удивился маг. Возникшая из сгустившейся мглы пышная женщина врезала ему в челюсть, заступаясь за демонического любовника. Луп свалился на пол, ошеломленный неожиданной атакой. Ведьма пнула его ногой в ребра, а девочку вырубила ударом по голове, чтобы не мешалась под ногами.
– Откуда ты взялся? Кто дал тебе право шастать по моему дому и взламывать мои сундуки?! Да я же тебя вот этими руками кастрирую, иностранец! – заорала она. Ей вторил рев помощников. Палёный исчез.
– Я Луп Синильный, родом из Атлантиды, а сюда прикатил прямиком из Стамбула! Так что не бузи, сербская провинция! Все в рамках закона: сильнейший хапает, покоренный реализует право по-хорошему отдать свое добро, избегая эскалации конфликта.
Пинками Анат выразила свое несогласие. Луп удивился плотной материальности этой нежити. Как она это делает?
– Так из какой Атлантиды ты родом? Платоновской?
– Нет, миндальной. В Атлантике мы прозябаем, за Геркулесовыми столбами.
– Ну и прозябай у себя дома, в другие страны не лезь. Чем ты занимался в Стамбуле?
– Книжки читал.
– Я была любимой женой паши. А ты всего лишь зловонный таракан. Что захочу, то с тобою и сотворю. Могу отрезать хозяйство и продать в гарем! – зарычала Анат, поднимая его за горло.
– Женой паши? А что так скромно? Врать, так врать, почему бы тебе ни сказать, что была самой Хюррем-султан! – придушенно прохрипел Луп.
– Хочешь поговорить о ней? – оживилась тетушка, швыряя его на лавку. – Ну, тогда живи пока.
– Стикс ее поглоти, любимую султаншу всех времен и народов. Я хочу знать, как тебе удаются магические штучки с материализацией. Мне нужна армия нечисти, способная совладать с теми, кто преследует меня.