Чертушки из сербской глубинки
Шрифт:
Лесной чаровник убрался, чтобы доложить обстановку старшим. Он был в бешенстве он беспардонной наглости синеглазого чужака.
Хлебая суп, Луп устало наблюдал, как Гордана потчует близнецов. У них уже появились силы на капризы. Малышей все еще душил кашель, однако снадобье понемногу выводило мокроту из бронхов. Колдун думал о том, что предположение Бубушика верно: у него есть конкуренты. Какую пакость предпримут лесные колдуны? Да и Анат разошлась ни на шутку. Может, сделать ноги из этого дома? Синильный решительно отмел эту идею. В сундуках спрятаны ценности, которые он присвоит. Бесовская армия тоже ценное приобретение
Что-то в поведении некоторых духов, обитающих в этой хате, наводит на мысль, что они из бывших вояк. Такое вполне возможно, учитывая, сколько крови пролилось на этой земле. Все это влияет на нечистую силу, которая гораздо теснее связана с миром людей, чем принято считать. С такой армией не страшно вернуться на родной остров. Если тен‘рифи (военные из хунты) припомнят его былые шалости, Луп натравит на них армию из астрала.
– Гордана, у кого ключи от сундуков? Что в них лежит?
– Я не знаю. Тетя не показывала. Сказала, что я недостойна знать их содержимое. А ключи у Анат на шее. Ее погребли с ними. Ее любимым медальоном украсили… могильную кость. Я больше не могу выносить это безумие, господин врач!
– Медальон ничего не стоит, а вот сундуки могут быть набиты драгметаллами, как квартира борца с коррупцией. А магическую литературу могли свистнуть эти хамы. Ты знаешь, где живут лесные колдуны?
– Конечно. Они в гневе, Луп, – огорчилась Гордана, трепеща при мысли, что темнеет, и скоро тетя станет активной.
– Знаю. Не моя вина, что у них нервишки шалят, – усмехнулся гость. – А что тебя держит здесь, детка? Даже на панели лучше, чем в услужении у дьяволицы.
– Нищета. Неприкаянность. И нечестивое волшебство. Если я выхожу из дома без разрешения Анат, на меня нападают птицы и животные. Я получаю мелкие травмы, спотыкаюсь об корни и ветви, которые не выпускают меня за определенную черту.
– Что боитесь остаться без хозяйки?– подразнил бесов Луп, заглядывая в их звериные очи. Гордане повезло – она не могла лицезреть эти образины и слышать их ехидное шушуканье.
– Смотри, пламя в очаге посинело, – изумилась рыжая. – И огоньки свечей тоже стали лазурными, и коптят.
– Может, в них чистый спирт сгорает или этот белобрысый верзила монохлоридом меди дрова посыпал? – пошутил Синильный. В нем нарастала тревога. Следует ждать различных напастей от взбешенной ведьмы, которая в своем уютном погребе живее всех живых. А вдруг она наслала на чужака наваждение? Не может мертвая баба такие корки клеить?! Это нарушает законы мироздания, гром ей в темечко!
– Мы столкнулись с настоящей нави, магистр! С нежитью из преданий, караул! Поверь в это и беги, пока цел! – пискнул Бубушик, заламывая рожки.
Луп отмахнулся от шишиги, в число добродетелей которого мужество не входило. Даже расшифровав свиток и надписи на дефиксионах (табличках с проклятиями), он не получит столько знаний по практическому ведовству, сколько ему предоставит тетушка Анат. Сама Геката привела его сюда, а значит, поможет и расколоть вредную колдунью.
Неприятное знакомство
Обновив магическую защиту своему мулу и близнецам, Синильный снова расположился в комнате Анат. Гордана заявила, что молитва и заступничество святых уберегут ее от расправы и ушла к себе, хотя трепетала от страха. Листая гримуар,
Куда Бубушик запропастился? Нашел щелку, в которой рассчитывает отсидеться, или умчался на улицу вместе с сородичами? Поднялась метель, ветер завывает, швыряя комья снега в окна. Бесы не откажутся от удовольствия покружиться в завихрениях снежного бурана. Хорошо, когда этой погани рядом нет. Понемногу Синильный поддался дреме.
– Господин Луп, я посплю в этом кресле? – раздался робкий голос.
– Валяй, подружка. Вот нагуляла бы ляжки, я б тебя в постель пригласил.
– Что? – оторопела Гордана, кутаясь в платок, который прежде не смела взять. Заведенный распорядок, власть тетки над домом явно вступили в кризис.
– Спи, святоша. Когда мы уйдем отсюда, сдам тебя и твой довесок в монастырь.
– Лучше жить в обители, чем в этом ужасном доме. Умирая, папа отправил меня к тетке. Наверное, он не знал, что она ведьма. Родители не выносили даже досужие разговоры о ведовстве и привидениях. Они были трудолюбивыми, рассудительными и набожными людьми. Мне так их не хватает! Я лучше пойду к братьям, Луп.
– Павле и Давиду она ничего не сделает. Это ты провинилась перед Анат, крошка. Держись меня – как-нибудь прорвемся.
Гордана присела на краешек кресла, потупив взор. Рядом с чужеземцем спокойнее. От молитвы девочку отвлекали топот в погребе и скрежет за печкой, прикосновения чего-то шершавого к лицу и шеи. На ее глазах половик сложился рулоном и пополз под стол. Сундук открывался и закрывался, выплевывая вещи. Пока Гордана строго придерживалась правил тети, та не вгоняла ее в ступор подобными фокусами. Да, Анат выходила из погреба. Ругала и била племянницу, но при этом всегда казалась материальной и живой. Сначала Гордана думала, что тетка не умерла, а просто прячется в погребе и разыгрывает ее. За день до вторжения Лупа девушка случайно увидела отражение хозяйки дома на глади воды. Это было лицо трупа, который начал разлагаться. Гордана схватила братьев и хотела убежать. Куда ни повернешь, везде стволы деревьев частоколом преграждают путь, зловеще гудят и как будто нависают над головой. Выбившись из сил, Гордана вернулась в дом и получила трепку.
– Кто эти девушки? – спросила Гордана, указывая на алебастровый гекатейон.
– Это составные части великой трехтелой богини колдовства. Надеюсь, что Геката Сотейра убережет нас в эту ночь, и поможет мне выбить долг из тети-моти.
– Она языческая богиня, верно? А вы не боитесь предавать Спасителя…
– Бедный парень, который не смог отбиться от римских силовиков и еврейских священников, меня вряд ли спасет, – отрезал Луп, пряча книгу в рюкзак.
Гордана в праведном ужасе перекрестилась. Колдун закрыл глаза и расслабился, смирившись с тем, что эта глупышка будет бубнить псалмы и периодически проверять, как спится карапузам.