Чертушки из сербской глубинки
Шрифт:
– Хм, обычно кто-то один в семье колдует, а самый младший у него учится.
– Ведуны стараются не связываться с себе подобными, – пояснил Оранжевый, заговорщицки подмигивая. – Зато брачующиеся удваивают свои силы и права. Будешь нашим командиром.
Услышав этот разговор, прочие духи возмутились и напали на этих двоих. В схватке полетели на пол горшки и чашки, рассыпалась крупа и заварка. Бесы ярились силой и все переворачивали, бились об стены и даже уронили буфет. Гордана суетилась, с возгласами ужаса и негодования пыталась поймать вещи и вернуть на место. Луп схватил ее за руку и потащил на кухню. Девушка вырвалась
– Заставь их замолчать и ступай готовить куропаток! – приказал Луп.
– Зачем вы устроили переполох?! – всхлипнула Гордана.
– А я тут причем? Просто правильные ребята дали отпор плохишам, – объяснил Синильный, распахивая окно. – Дебоширы, на выход! Мы жрать хотим.
Сильным сквозняком духи устремились в ночную темень, взметнув волосы Лупа. Колдун удовлетворенно улыбнулся и вырвал из рук Горданы Давида.
– Теперь мальцов не зашибет. Живо на кухню, бестолочь!
С неприятным скрипом приоткрылась дверь в спальню Анат. Ласковый женский голос позвал его на ложе. Луп чмокнул в щеку остолбеневшую девочку и шепнул: «Не ревнуй. Ты пока не заслужила». Гордана открыла рот, чтобы возразить, она-де не ревнует этого охальника. Синильный уже шагнул в опочивальню, Бубушик по стенке поплелся за ним, пытаясь сфокусировать взгляд.
На кровати раскинулась обнаженная женщина лет тридцати. Гладкая кожа и округлые формы, одежды практически нет. Крупные соски подкрашены, а лобок выбрит. На сияющем лице написано предвкушение еще большего веселья. Магистру Лупу всегда нравились зрелые прелести. Молодежь подчас слишком костлява и угловата, хотя и соплячек кому-то нужно приобщать к любви.
– Открой мне обещанный секрет, Нюрка-хатун, – осевшим голосом попросил Синильный, погладив ее по бедру.
– А ты почешешь мне там, куда рука не достает? – призывно улыбнулась красавица, еще шире раздвигая стройные ножки. Луп с готовностью подался вперед. Бубушик прыгнул на его ширинку с воплем: «Не суйся в нежить, магистр! Это же поганая мертвечина, которая только притворяется свежаком!» Так и повис на стояке шишига, подергивая ушками с кисточками. Колдун скривился, пресыщенный навьими чудесами. Свалить бы отсюда под крылышко живой пампушки.
– Он что, подвизается ангелом-хранителем на подставке? – захохотала Анат. – Присаживайся, гость незваный. С таким смотрителем тебе никакие соблазны не страшны. Откуда, говоришь, тебя занесло в наши края?
– Из Турции. А ты чего прохлаждалась в Стамбуле? Ты же сербка…
– Я слышала ваш разговор о снах Горданы. Я тоже видела их. Овца хочет укрыться под сенью православия, как мой братец, правильный во всех отношениях. Любимый родителями сыночек. Однако его благочестие куплено мною! Это я приняла колдовской дар и уехала в Турцию, чтобы враги расхлёбывали кашу, которую заварили их предки, совершив набег на наши земли! Ох, и покуражилась я над этими выродками! Пришлось спасаться бегством, но я ни о чем не жалею! Как и мой кумир Хюррем, я ловко косила под мусульманку, но творила древнюю магию, подкармливала наследное войско османскими душонками!
– Ладно, мне это неинтересно. Выкладывай свой секрет. И ключи от сундуков.
– Луп, ты столько инвентаря испортил, пытаясь взломать мои сундуки. Они заговорены. Сокровища недоступны для тебя, пока не выполнишь мою волю!
– Чего ты хочешь, булочка?
– Оскверни
– В таком случае мне придется жениться на маленькой богомолке. Штамп в паспорте не дает никаких гарантий. Нужен ритуал, дающий мне право распоряжаться демонами твоего рода.
– На родовую силу губы не раскатывай! – вспылила Анат, принимая свой истинный облик. Луп в ужасе отшатнулся от раздутого кадавра, чьи почерневшие уста были сомкнуты, а голос шел из утробы. Из ее промежности вылупился уродец, похожий на антарктического полихета, снабженного не только щетиной, но и острыми крючьями. По всему телу – россыпи маленьких блестящих глаз. Червь важно изрек: « Я хранитель знаний рода Шубашич! Ты не хапнешь больше, чем мы согласимся тебе дать, чужеземец! Хозяйка отказала даже почтенной лесной семье, которая любезно предоставила ей убежище в этой глуши!»
– Так я и думал, что ее тайный кармашек окажется с сюрпризом! – пробормотал Бубушик, плюхнувшись на пол с опавшего насеста.
– Молчи, чушок! – лениво приказал полихет.
– Сам заткнись, тампон ершистый! – нашелся Бубушик и показал ему язык.
– Стесняюсь спросить, где носил этого хранителя твой предок?
– На шее, как воротник. Даже дурной мысли не допускай о величайшем балканском маге! – отрезала Анат.
– А что ты понимаешь под осквернением? Высшая справедливость всегда на стороне жертвы. Значит, девчонка должна добровольно отречься от Христа и посвятить себя богопротивной волшбе.
– Я пыталась передать ей дар. Девчонка хитрая. Чтобы друзья ни задушили малышню, она дала мне руку, мысленно взывая к Деве Марии, а между пальцев зажала мамин крестик. И из-за этого я застряла на границе! Да, церемония посвящения необходима. Будь суров с этой тварью.
– А аванс будет? У меня кончается выпивка! Между прочим, обряд инициации требует животной жертвы, – деловито заметил Луп. Не торгуясь, тетушка изрыгнула на колени колдуна серебряные динары князя Михаила Обреновича напополам с опарышами. Заметив, как его передернуло, Анат расхохоталась и утратила материальность до того, как Луп угостил ее третьей оплеухой за свинство.
– Ты утаила от меня обещанный секрет!
– Твоя правда, сладкий, – послышалось из подпола. – Так слушай: Хюррем Хасеки-султан была сербкой. Разве эта тайна не стоит того, чтобы ради нее рискнуть жизнью?
– Да ладно. Роксолана, что стала Хюррем, родилась на территории Малороссии.
– Говорю тебе, Хюррем сербка по национальности. Не спорь со мной, Луп, иначе между тобой и ужином я возведу преграду!
– Могу я узнать хотя бы, как ты пришла к такому выводу? – насмешливо спросил маг.
– Конечно. В Стамбуле ко мне в руки попали кое-какие вещицы Хюррем. Я использовала их в спиритическом сеансе. Явился дух великой султанши и говорил со мной на сербском языке.
– А может, она полиглот, как и я? И потом, заклинатель и призываемый общаются между собой на универсальном языке, понимая общий смысл фраз.
– Да ну тебя! Не умничай!
– Если бы мы с тобой чай пили, ложки били, по-турецки говорили, это не сделало бы нас урожденными османами, дорогая, – издевался Луп, оттирая с монет нечистоты.