Четверо детей и чудище
Шрифт:
— Нельзя, но ты не переживай. Мы не потеряемся и будем паиньками — и сдержим слово. Ага?
— Значит, не будем желание загадывать?
— Конечно, будем. Но я все продумала, и на этот раз мы не влипнем, — прошептала я.
Мы взяли с собой куриные грудки с салатом из морковки, миндаля и помидоров, ломти хлеба с отрубями, вишневый торт со сливками, мягкий белый сыр с черным виноградом и солеными крекерами, по персику на каждого и еще маленькие белые шоколадки. Элис положила бутылку розового лимонада для нас — такого же, как мы пили
И мы отправились в Оксшоттский лес. Робби прихватил обезьян из своего зверинца. В одной руке он нес гориллу, в другой — шимпанзе, и в лесу они у него стали скакать по кустам и папоротнику — будто бы по высоченным деревьям в джунглях.
Время от времени Робби задирал голову и с тоской смотрел на настоящие деревья. Папа тоже печалился, но мужественно молчал. Шлёпа бережно вела Моди за руку и пела ей песню собственного сочинения на мотив «Всюду розы эти, веночки и букеты».
Идем мы к обезьянке, Идем мы к обезьянке, В песочке, в песочке! Желанье загадать!С едой мы расправились со страшной скоростью — очень уж было невтерпеж загадать желание.
— Жуйте как следует! Так и несварение недолго заработать, — сказал папа. Сам он смаковал все вкусности, а вот вина сделал всего пару глотков. Элис же к вину и вовсе не притронулась. Убрав мусор и посуду, они не легли, как бывало, подремать на солнышке, а сели, вытянувшись в струнку, и давай на нас глазеть. Малышку Элис от себя не отпускала, хоть та и извивалась червячком.
— Чего это они? — пробормотала Шлёпа. — А как же спать завалиться в обнимку?
— За нами следят. Может, скоро устанут, — шепнула я в ответ.
Прошло еще полчаса, но родители и не думали уставать. Моди ерзала, хныкала, не хотела сказку и отказалась играть с папой в «этот пальчик в лес пошел». Она не отрывала взгляда от нас и от ямы с песком и заунывно бубнила: «Бизьянка!» Но мы были на виду. Выкопай мы на глазах у папы с Элис псаммиада, Элис как пить дать начнет голосить, а папа поймает его, запихнет в пикниковую сумку и сдаст в Лондонский зоопарк или еще куда…
Я знала, что делать, когда появится псаммиад. Главное — сразу спрятать его от папы с Элис.
— Спать они не лягут, боятся, как бы мы опять не сбежали. Надо незаметно вырыть псаммиада, — прошептала я Шлёпе и Робби. — Если сядем рядом к ним спиной, то им будет не видно, что мы тут делаем.
Мы встали и не спеша, с самым невозмутимым видом зашли в песок.
— Вы куда собрались? — тут же спросил папа.
— Да просто в песке поиграть, пап, — ответила я.
— В моих зверей играем — как будто тут нехоженые земли, — сказал Робби.
Папа скривился. Он явно считал, что мы уже взрослые для таких игр.
— И я! И я! — Моди вырывалась из объятий Элис. — Бизьянка, бизьянка!
— Вот, смотри, смешная обезьянка, — и Робби показал Моди пластмассовую гориллу.
Элис неохотно отпустила ее. Моди примчалась и уселась в песке на корточки. Она посмотрела на гориллу и скорчила недовольную рожицу:
— Нет! Бизьянка!
— Знаю, Моди. Мы вот как раз ее ищем, — сказала я вполголоса. — Давайте все копать.
Мы стали ковыряться в песке, повернувшись спиной к папе и Элис.
— Это и есть знаменитая игра в обезьянку? — спросила Элис.
— Помочь вам копать? — предложил папа.
— Да не надо, пап. Вроде и дурацкая игра, но Моди она очень нравится — да, пуся? — Я посмотрела на нее.
— Бизьянка где? — спросила Моди.
— Здесь! — зашипел Робби, неожиданно откопав знакомую лапку.
Моди радостно взвизгнула.
— Что случилось? Почему Моди кричит? — насторожилась Элис.
— Расскажи папульке. — Папа поднялся, собираясь подойти к нам.
— Уважаемый псаммиад, вы меня слышите? У нас ЧП! Можно сейчас половину желания загадать? Чтобы папа с Элис никогда не замечали волшебства, вообще-вообще! Прошу, скорей, а то папа вас увидит, — затараторила я.
Лапа дернулась. Песок, зашевелился, вздыбился, и показался псаммиад, круглый, как мяч.
— Это еще что? — сказал папа, но его голос быстро стих.
Псаммиад выскочил из песка, но папа даже глазом не моргнул. Он потер глаза.
— На секунду мне показалось, что из песка какая-то ужасная мохнатая тварь лезет, — пробормотал папа. — Наверное, обман зрения.
— «Ужасная мохнатая тварь!» — оскорбленно повторил псаммиад. Он шумно возмущался — но папа его не слышал.
— Ну, играйте, ребята, — сказал папа и вернулся к Элис.
— Бизьянка! — сказала Моди, радостно протянув к псаммиаду руки.
— Она чистая? Сухая? — беспокойно спросил псаммиад.
— Практически. — Я наспех вытерла Моди своей футболкой.
— Значит, теперь мама с Дэйвом тебя не видят и не слышат? — обрадовалась Шлёпа. — Зашибись!
— Вот еще! Я хоть и самое миролюбивое из волшебных существ, но могу разозлиться, если ко мне не проявляют должного уважения, а если нападают — кусаюсь так, что мало не покажется, — псаммиад обнажил острые зубы.
— Милый псаммиад, Шлёпа не хотела вас оскорбить, — сказала я, сердито зыркнув на нее. — Она не хотела, чтобы вы зашиблись, это просто слово такое, она имела в виду: вы замечательно поработали. Вы и правда так вовремя мое желание исполнили!
— Да, осуществить желание из положения вверх ногами, головой в песчаном ложе — в самом деле весьма непросто. Но мне это удалось, — довольно сказал псаммиад. — На этом все?
— Нет-нет! Мы хотели еще одно желание! — взмолилась Шлёпа.
— Чтобы папа с Элис ничего не замечали — это только половина желания была. Немножко нагло, конечно, но мы надеялись на вторую половину тоже. Если вы будете так добры и любезны, — добавила я.