Четвёртый Рим
Шрифт:
— Покажи мне съёмку с видеокамеры, чтобы я видел, как они покидают твои проклятые владения, — ответил Сергей — Иначе, я просто буду сидеть и молча приму смерть, а ты не получишь удовольствия от зрелища. И учти, за десять лет у меня развился зоркий глаз на фальшивку. Если попытаешься мне показать монтаж, вместо настоящих кадров освобождения пленников, то я всё пойму.
Последнее предложение было чистой воды блефом. Сергей многому научился у арабов, но не такому. Сейчас он просто пытался взять её на понт.
— Ну же! Ты же любишь
— Хорошо, я согласна, — воскликнула Долгорукая — Удивил ты меня, малыш. Надавил на моё самое больное — жажду зрелища и развлечений.
В другом конце арены открылись ворота.
— Вперёд, чернь. Благодарите не Бога, а этого мальчика.
Сергей попрощался с Алексеем Никитиным.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил он.
— Нет, — ответил Сергей — Но лучшей сейчас нет. Я не хочу смотреть на ваши трупы. Насмотрелся за свою жизнь. Как в пустыне, так и здесь в Староярске.
Никитин кивнул и по-отечески положил руку на плечо Сергею.
— Береги себя.
— И тебе того же.
— Серёжа?
К нему подбежал Геннадий Буков.
— Дядя Гена?
Толстяк расплылся в улыбке.
— Вспомнил старика!
— Ага.
— Жаль, что встретились мы при таких обстоятельствах, — он покачал головой.
— Я почему-то тебя не видел, когда вернулся в тот район.
— Так я же в трущобы переехал, — развел руками Геннадий — Коммуналка неподъемная стала.
Сергей кивнул.
— Жаль вас.
На эти слова дядя Гена лишь пренебрежительно махнул рукой.
— А, это пустяки. Там мне, хотя бы, налоги платить не надо. Собрал себе лачугу и живу спокойно, разводя костёр по вечерам. У меня ведь уже нету семьи. Не за чем крутиться, как белка в колесе. Рад, что ты цел. Когда узнал, что ты отправился в Багдадскую кампанию то побежал к твоим родителям. Думал, мож чем помочь им, чтобы утешить.
— Дядя Гена, я конечно рад вас видеть, но вам нужно уходить, — прервал его Сергей — Можем вспомнить былое за дружеской беседой,… если мне повезёт.
Геннадий посмотрел на юношу снизу вверх, ибо был ниже того на две головы и молвил на прощание:
— Ты только не умирай пацан.
Сергей пожал плечами.
— Попробую.
Когда последний пленник покинул арену, то стена закрылась, а под высоким потолком возник голографический экран, который показывал Сергею съёмку с видеокамер. Люди медленно двигались сплошной колонной в сторону свободы.
— Смотри, — сказала Долгорукая — Смотри до конца, как они покинут мой дворец, но дальше я уже не в ответе за их судьбу.
Сергей сел на белый песок, решив дать небольшой отдых ногам, осознавая, что скоро придётся очень много бегать.
Глава 20: Исповедь
Когда последний человек покинул территорию замка экран погас, а с боку открылся ещё один проход, но не большой. Размером с обычную дверь.
— Заходи малыш, — воскликнула Долгорукая. Но почему-то теперь в её голосе не было никакого азарта, только усталость.
Сергей повиновался. Он морально готовился к тому с чем столкнётся и просчитывал в уме тактику поведения против того или иного противника, которого ему может подсунуть Долгорукая. Или это вообще не противник, а комната с ловушками?
Но он оказался в помещении более маленьком по площади, примерно, как его квартира в улье. Затем, где-то снаружи, Сергей почувствовал, как комната пришла в движение, а желудок сделал сальто. Лифт. Сергей прислонился спиной к стене и осел на пол, решив потратить это время на ещё лишние минуты отдыха.
Когда лифт остановился, то выйдя наружу, Сергей оказался в помещении почти идентичному медицинскому блоку, в котором ранее лежал сам. Этот лазарет был меньше площадью и более продвинут в технологическом плане, но такой же стерильно белый. А в центре помещения, в горизонтальном положении, находилась закрытая медицинская капсула.
— Подойди. — услышал он голос Долгорукой. Сергей снова повиновался.
Капсула была сделана из гладкого, отполированного металла. Ровная поверхность, без выемок и валиков, создавала впечатление, что капсула была не собрана, а сразу отлита в литейных цехах.
Внезапно, поверхность капсулы пошла рябью и расступилась, как жидкая ртуть, открыв стеклянное окошко. Заглянув в него Сергей увидел ту, которая и устроила весь этот кошмар. Обессиленная старая женщина, чья жизнь поддерживается только стерильной атмосферой внутри капсулы. Она смотрела на него потухшим взглядом и уголки её рта потянулись вверх.
— Сюрприз, — хрипло сказала она без особого энтузиазма. Это был её настоящий голос — старческий, не прошедший «омолаживающую фильтрацию» — Радуйся, ты первый кто увидел настоящую меня с самого окончания гражданской войны.
Сергей присвистнул. Он сам не ожидал, что Долгорукая настолько древняя. Но его заботил вопрос:
— А где те самые испытания, которыми ты собиралась меня подвергнуть?
Тут в мысли Сергея пришёл вариант настолько мерзкий, что он скривился от отвращения.
— Только не говори, что моё последнее испытание… — Сергей не смог закончить в слух. Было видно, что его мутит.
Долгорукая, поняв куда ведут его мысли, снова повеселела и рассмеялась.
— Успокойся. Ты что, всерьёз решил, что я захочу заставить тебя себя ублажать? Ну и фантазии у тебя, малыш. Я не смогу выжить вне капсулы. Стоит мне впустить тебя, как я испущу дух, прежде чем ты успеешь применить свою сардельку по назначению.
Говоря последние слова, старуха не морщилась и не выражала интонацией какого-либо омерзения.
— Тогда в чём моё испытание? — снова спросил Сергей и в его голос сквозил усталостью — Хочешь заболтать меня до смерти?