Четвертый Рим

Галечьян В.

"Опять меня в чем-то специально путают", — понял Луций. Но был совершенно не в состоянии разобраться, какие же подменяли понятия, прославляя монархию.

Внезапно возникший контакт между магнитофоном и Луцием прервали вопль и возня в коридоре. Казалось, что это шайка мартовских котов пробралась на кухню и там колобродит. Ученики удивленно воззрились на дверь, словно призывая ее к ответу, и та отворилась. Чудовищная, похожая на бычью, морда возникла в дверном проеме. Она венчала узенькие плечи и кривые ножки дебила Саши. Вопли за его спиной раздирали барабанные перепонки

и полностью заглушали шепелявиние магнитофона. Два дебила выдвинулись вперед и грозно стукнули об пол цилиндрическим деревянным столбиком с закругленной вершиной, по всей видимости, изображающим фаллос. Дебил Саша лишь на палец возвышался над символом веры.

— Его убили, — закричал Саша, демонстрируя невероятной величины острые клыки, — всех уничтожим, берегись!

За ним в раскрытую дверь уже вваливался поток яростно вопящих дебилов. Четверо самых крепких несли тело Шивы с неизменной зеленой сигареткой в уголке рта и четырьмя сжатыми кулаками вдоль бедер.

"Кранты", — подумал Луций и словно примерз к столу, не смея поднять глаза.

Прошло несколько секунд. Галдя и вопя о мести, дебилы положили обретенного бога на стол перед кафедрой, согнав учеников из первых рядов и полуокружив тело.

"Сейчас начнется", — решил Луций. Он оглянулся, ища какой-нибудь тяжелый или острый предмет, чтобы подороже продать свою жизнь, но, кроме столов с ручками на. них, ничего не обнаружил.

Один лишь компьютер с невозмутимым спокойствием взирал на происходящее и размеренно разматывалась магнитофонная пленка.

— Все, что может быть выражено более кратко, а ради украшения излагается более пространно — "в бою непобедимый покоритель стран, вождь в почестях с Юпитером сравнявшийся..." — есть перефраза.

Гипербат — соединенное с изяществом нарушение обычного порядка слов путем их пере-движ-станов-ки — "и вновь Египет пил кровосмесительный кровь римского вождя..." — является как бы самым верным признаком взволнованного чувства.

— Что с ним?.. Отчего он умер?.. — зашелестели голоса потрясенных учеников, постепенно начавших приходить в себя.

"От ваших мудацких вопросов", — подумал Луций холодея, но Саша-морда, продолжая тихонько подвывать, ткнул пальцем под левый синий сосок Шивы, где торчала, словно приклеенная, рукоятка ножа:

— В туалете, — всхлипывая сказал он... в туалете на унитазе... голый, только у ног простыня.

— Посмотрите метку, — впервые на памяти студиусов вступился компьютер. — Всякая простыня в лицее сдается в стирку... — и продолжил. — Мертвец должен быть помещен в специально отведенное место. Неживой организм не способен обучаться римской риторике, поэтому я временно прерываю лекцию.

Магнитофон действительно замолчал, однако это нисколько не утихомирило дебилов. Даже Луций со своего места увидел, что глаза Саши-морды стекленеют от гнева, но компьютер и не подумал остановиться:

— Если мертвецов приносят слушать лекции, это свидетельствует о недоразвитии общественной

формации.

— Кто мертвый? — прошипел компьютеру Саша, как-то по особому горбясь и приближаясь к нему стелящимся беззвучным шагом. — Разве боги умирают!

— Вы говорите, бог?— изумился компьютер. — Тогда, чтобы я мог вас квалифицировать, ответьте, что вы понимаете под термином "бог": высшее сверхъестественное существо, верховный предмет религиозного культа, первопричина, конечная основа всех вещей, совершенное существо, необходимый постулат критического разума, абсолютный дух...

Тут Саша-морда вырвал нож из груди Шивы и с воинственным кличем высоко поднял над головой. Неотрывно разглядывающий лезвие Луций не обнаружил на нем ни кровинки. Занесенное над компьютером, оно, на самом деле, не менее грозно нависло над юношей, как над участником преступления.

— Расскажите о вашей религии?— с олимпийским спокойствием продолжал интервьюировать Сашу-морду компьютер.

— Я принесу тебя ему в жертву! — прошелестел дебил Саша и бросился на электрический барьер.

— Жертвоприношения — типичный культ недоразвитых племен из Южной Африки,— удовлетворенно констатировал компьютер. — Кроме того, было довольно широко распространено и в самых миролюбивых австралийских общинах до середины семнадцатого века. Однако вы уверены,— снова обратился он к Саше-морде, — что ваш культ включает в качестве выбранной жертвы компьютер?

Сашу в это время трясло и корежило электричество, то растягивая почти до нормального человеческого роста, то сжимая до размеров щенка, но он не отступал, пытаясь пробиться к электронному врагу. Видя такое невероятное усердие и тягу к знаниям, компьютер вновь включил магнитофон.

— Самый ходульный троп — гипербола. Она основывается на превосходстве или невозможности. — "То дар богов, что Рим мне в рабство отдался и с ним сенат". В продолжении фразы раскрывается, что на самом деле овладение Римом явилось плодом прод-ум-анной-ело проводимой политики — "мною устрашенные и против воли молят нас униженно".

Как правило, надо придерживаться естественного порядка слов, укрепляемого частицами, употребляемыми вместо стонов и вздохов — "О, сколько Рим, терзаемый раздорами, своей увидел крови!

Изречение о стонах и вздохах, единственное понятое Сашей-мордой, укрепило его в мнении, что компьютер издевается над ним. Саша взвыл из последних сил, пытаясь перекусить невидимые линии электрического напряжения. Его лицо мгновенно перекосило невероятным образом так, что левый уголок рта ушел к уху, а правый почти достал до глаз. Сдавленный рык перешел в сипение, напоминающее звуки, исходящие из крана, когда продувают водопровод, а сам Саша весь опал, как пустой мешок.

Происшедшее с Сашей не произвело ни малейшего впечатления на великолепную технику и лекция покатилась дальше: