Четвертый Рим
Шрифт:
Егор развел руками и сказал, что пойдет проведает Пашу. Только он сделал несколько шагов, как сильный взрыв потряс свод туннеля. С потолка и стен посыпалась штукатурка, погас еле брызжущий электрический свет, и все смолкло. Лазарь включил фары и на первой скорости поехал вперед. Егор вытащил свой лучевой пистолет из кобуры и, держа его двумя руками, медленно шел перед машиной, вглядываясь в просвет. Дойдя почти до выхода, он показал дяде скрещенные руки, что тот понял как сигнал остановиться. Сам Егор со всевозможными предосторожностями подошел к выходу из туннеля, но тотчас отпрянул назад и, рванув на себя дверцу машины, закричал ошеломленному Лазарю:
—
— Где он, — спросила девочка, которая из всех подручных своего папаши выделяла Пашку за твердый характер и открытый нрав.
Дядя очумело выключил фары, и все очутились в темноте. Правда, впереди виднелся выход из туннеля, но был он таким тусклым и расплывчатым, что Лине показалось: ехать до него многие километры.
Девочка повторила вопрос, и тогда Егор, виновато отвернувшись, пробурчал, что, мол, Паша свое дело сделал, а летчики тоже не вовсе идиоты, и перед падением нажать рычаг и провести бомбометание — пара пустяков. Только Лина стала соображать, что все его бормотание просто-напросто означает, что Пашу она никогда больше не увидит и боль от новой потери начала в нее проникать, как сзади, у въезда в туннель, послышались выстрелы и взрывы гранат.
— Это Клюв отбивается! — закричал дядя и выскочил из машины. Обежав ее, он открыл дверцу и сунул Егору ключи. — Я вместе с Генкой задержу солдат, — сказал он задыхающимся быстрым шепотом, — а ты рви когти. Езжай в клуб, старый мошенник, и девку передай ее парню. Все, брат, до следующей встречи в аду!
Схватив автомат, старый вор бросился к въезду в туннель, где выстрелы раздавались все чаще, а эхо разносило их все громче. Егор буквально прыгнул на водительское место. С ревом и скрипом машина рванула вперед и стремительно миновала место, где отброшенный взрывом на мостовую лежал, еще сжимая в руках ненужную более трубу, Пашка.
Буквально через две минуты бешеной езды они были уже у величественного здания перестроенного Онкологического центра. Казалось, никто за ними не следовал, но когда Егор оглянулся, то заметил далеко за спиной стремительную серую точку. Не успели они въехать на территорию Римского клуба, как точка увеличилась в несколько раз и стала их нагонять.
Егор решительно припарковался прямо у закрытых ворот и, схватив девочку за руку, бросился бежать вдоль гигантской стены под прикрытие расположенной под вестибюлем стоянки для машин. Они по длинной лестнице сбежали вниз и очутились на широкой площадке, со всех сторон заставленной машинами со знаком "РК" — Римский клуб. Вор, знающий в гараже все ходы и выходы, по-прежнему не выпуская Лининой руки, пробежал открытое пространство между рядами машин и нырнул в маленькую неприметную дверцу, которая вновь плотно закрылась за беглецами.
Тотчас они оказались в пылающем аду. Густые клубы дыма повисли над ними, где-то трещало и ревело пламя, поглощая внутренности главного корпуса. Стало нечем дышать. На ощупь Егор смог найти выход и выскочить обратно во двор.
— Римскому клубу конец, — высказал свои соображения Егор, наблюдая, как горят и пламенеют окна последних этажей. Однако второй корпус, по-моему, цел.
Он запрокинул голову, внимательно осматривая гигантский второй корпус, и тут Лина заметила высоко в небе фигурку, медленно перебирающую руками и ногами.
10. ПОЖАР
Услышав безумный крик брата, последовавший за грохотом взрыва мотоцикла, Луций бросился к грузовому лифту. Когда он выскочил во двор, бойня была уже полностью завершена. Возле ворот одиноко стоял, оплакивая погибшую самку, вернувшийся к ней носорог. С обрубка его рога стекала на землю кровь. Наконец, расчистив месиво из тел, он лег рядом с ней, брюхом к брюху, а мордой к входу в здание.
Юноша нашел брата по ковбойскому костюму, о котором тот мечтал всю жизнь. Все было цело: брюки с бахромой, кожаные сапожки, пояс с игрушечным револьвером, выглядывающим из-под джинсовой куртки, даже шляпа висела на спине, только белесые волосы почернели от запекшейся крови, а когда Луций повернул брата к себе лицом, то не увидел на нем черт, смятых ударом о каменные плиты.
В гнетущей тишине одиноко прозвучал выстрел, и Луций, непроизвольно выпустив из рук тело брата, схватился за левое плечо. С шестнадцатого этажа донеслись крики и рыдания. Юноша поднял голову и увидел в окне Лиз, направляющую пистолет на себя.
Пока Луций спускался к брату, девочка решила отомстить ему за смерть матери и устроенное в клубе побоище. Она взяла найденный юношей спортивный пистолет, подошла к выходящему во двор окну, тщательно прицелилась и выстрелила. Она видела, что попала, и теперь ей осталось свести последние счеты с жизнью.
— Нет! — закричал Луций. — Ты должна жить! — С этими словами он поднялся и пошел к занимающемуся пожаром от загоревшегося мотоцикла зданию.
Носорог поднял голову, поглядел налитыми кровью глазами на юношу, но не стал сниматься с места. Во двор хлынули прибывшие на помощь атакованным вооруженные мятежники, и зверь, тяжело вздохнув, двинулся на них.
Хотя в здании уже довольно сильно тянуло гарью, грузовой лифт все еще работал, и Луций, не задумываясь, взлетел на шестнадцатый этаж. Едва завидев его, Лиз радостно закричала: "Живой! Живой!" — и бросилась к юноше. Она обнимала его, целовала и, то смеясь, то плача, причитала: "Родной мой! Милый! Как я могла!"
Луций, не зная другого выхода, крепко прижал к себе девочку здоровой рукой, и она, прильнув к нему всем телом и положив голову на грудь, счастливо затихла. Пробираясь по вентиляционным каналам, огонь грозил перебраться и на их этаж. Юноша схватил девочку за руку, и они бросились к лестнице, чтобы спуститься к переходу в соседнее здание.
Пуля только обожгла Луцию кожу, но боль была жгучей и никак не проходила. Пробежав два пролета, он понял, что должен остановиться и перевязать рану, если не хочет истечь кровью. Они вскочили в первую попавшую комнату, где, кроме ковров и одинокого ложа, ничего не было, и затворили за собой дверь. Юноша скинул куртку, и Лиз тщательно перетянула ему кровоточащую рану куском содранной с кровати простыни. Перед этим она продезинфицировала плечо невесть откуда взявшимся пузырьком с йодом, отчего Луций чуть не потерял сознание. Однако им надо было торопиться, потому что с каждым мгновением в комнате усиливался запах гари и за окном уже начали восходить черные клубы дыма.
Юноша осторожно подошел к двери и замер от какого-то шума в коридоре. Жестом он приказал девочке молчать и оглянулся по сторонам в поисках оружия. На ковре над ложем висела, зацепившись рукояткой за один гвоздь, а изогнутым кончиком за другой, восточная сабля с обнаженным клинком и украшенной серебром рукоятью. Живо прыгнув на кровать, Луций снял ее и, опершись на саблю здоровой рукой как на трость, шагнул вниз. В этот момент дверь отворилась, и в нее влетел спасающийся от преследования мужчина в форме легионера.