Четвертый Рим
Шрифт:
Контраст с неухоженной, разграбленной, дикой Московией был так разителен и ярок, что Луций обхватил голову руками и застонал. В пустом вагоне, где только храп Пузанского и тихое посапывание брата разрывали тишину, он стал мучиться вопросами, вставшими перед ним со всей наглядностью. И Петербургская и Московская губернии были частями одной монархии, жили там люди одной крови, почему же так разнилась земля и порядки. Однако времени поразмыслить у него не было. Поезд влетел в сияющий огнями, несмотря на дневное время, вокзал. Откуда-то раздалась тихая музыка. На перроне не было никого. Только два одиноких Носильщика сидели в своих электрокарах
Луций разбудил своих попутчиков, уложил вещи и вышел на перрон. Тотчас подошел к нему тихий, неприметный человечек в пенсне и длинном сюртуке, как в старых фильмах, и попросил вернуться назад. Он прошел вслед за Луцием к купе и там, раскланиваясь, с тысячами извинений, выписал на всех троих пропуска, объясняя при этом, что без таких разноцветных бумажек, регламентирующих время пребывания в городе, появляться на центральных улицах нельзя.
— А поскольку жить вы будете в самом центре в знаменитом "Англетере", — добавил он строго, — то не вздумайте пропуска потерять. Проверки здесь весьма строги. Впрочем, поймете сами.
Человечек подошел к окну и постучал. Тотчас сидящий напротив водитель автокара выскочил из него и вбежал в вагон. Не говоря ни слова, подхватил он два пузатых чемодана Пузанского и куцый рюкзачок братьев и потащил их к выходу.
— До встречи, — сказал вежливый человечек и удалился.
Луций подхватил узелок с продовольствием и бросился к выходу, чтобы не упустить носильщика. Пузанский и Василий последовали за ним. Однако носильщик и не вздумал скрываться. Он медленно покатил кар по перрону, следя, чтобы владельцы вещей не слишком от него отставали. Только подошли они к выходу, как их обступила группа веселых загорелых мужчин с фирменными надписями на фуражках "Такси". Носильщик, не спрашивая, кивнул одному из них и повез вещи к сияющему голубому мерседесу с надписью "Турбо" на боку.
— На такси, — изумился Пузанский, — мы что, в гроб приехали ложиться? Надо же такое придумать. Такси?!.
Однако носильщик уже переложил чемоданы в багажник и почему-то, не ожидая вознаграждения, удалился.
— Это безумие, — сказал Луций. — Лучше пойдем пешком. Только самоубийцы ездят на такси.
Таксист, молодой кучерявый парень, уже сел на свое водительское место и теперь с недоумением смотрел на шушукающихся пассажиров. Наконец Луций направился к багажнику с твердым намерением отбить свои вещи, хотя и понимал, что с бандой таксистов ему не совладать. Он внезапно вспомнил, что даже не заметил, куда подевались бойцы охраны, так эффектно доказывающие свой профессионализм на протяжении длинного пути из Москвы, но в это время к ним подошел новый знакомый, видимо, наблюдающий за их передвижением.
— Это не Москва, — сказал он безо всякого выражения. — Здесь таксисты организованы в профсоюз, а не в банду. И их функция — перевозка пассажиров, а не грабеж, разбой, насилия и убийства по заказу. Так что можете без опасений к нему садиться.
Он подошел к раскрытому окну такси и что-то протянул водителю. Тот принял ассигнацию с благодарностью, выскочил из машины и распахнул перед Пузанским дверцу.
Такси мчалось по городу, все трое прильнули к стеклам и не отрывали глаза до самой Исаакиевской площади. Санкт-Петербург оказался в сто крат прекраснее, чем представлял Луций. Маленький садик с фонтаном отделялся от громадного здания отеля стоянкой для машин, на которую заехал таксист. Подхватив чемоданы, он быстрой рысцой
— Пропуска, пожалуйста, — обратилась к Пузанскому очаровательная девушка-портье и, только взяв документы в руку, сразу вся подобралась и быстренько схватила трубку коммутатора.
— Гости особого внимания! Всем ответственным дежурным приготовиться, — оповестила она и с улыбкой обратилась к Пузанскому: — Какие номера предпочитаете и на каких этажах? Об оплате не извольте беспокоиться. Личный гость регента оплачивается из особого фонда.
— Тогда приготовьте два номера пониже, — попросил Пузанский. — Одиночный люкс и двухместный попроще. Но рядом.
Луций и Василий, озираясь, вошли в номер. Они даже не представляли, что существуют подобные помещения. Взор Луция немедленно приковала видеоустановка с фильмотекой, насчитывающей не менее пятидесяти кассет. Что касается Василия, то он как-то сразу забрел в ванную комнату и застыл пораженный видом десятка золоченых приспособлений неизвестного назначения.
В номере можно было играть в настольный теннис, а может быть, и в лаун. Из гостиной небольшой коридорчик вел в спальню, где стояли еще один телевизор с видеоплейером и магнитофон.
За спиной у Луция кто-то деликатно фыркнул. Он резко обернулся. Это большой холодильник менял режим работы. Юноша на всякий случай открыл его и охнул. Холодильник был набит изысканной снедью. Одна на другой стояли несколько банок с черной и красной икрой; семга в прозрачной упаковке соперничала краснотой с крабовыми ножками. На нижней полке красовался фабричный торт в картонной упаковке. Рядом — завернутые в салфетки пирожные. Луций чуть не упал в обморок.
— Брат, где ты? — позвал он. Никто не отозвался. Тогда юноша вытащил из холодильника сверток с пирожными и прошел в ванную.
— Ты знаешь, что это? — спросил он мальчика, протягивая ему руку со свертком.
Василий принял сверток, развернул его. Тотчас из-за спины Луция протянулась рука и знакомый голос произнес:
— Вы как в том анекдоте. Погасили свет и едите черную икру с черным кофе. Это надо же: поедать сладкое в ванной!
— Господи, — не сдержался Луций, — только тебя нам тут не хватало! Да как ты проник в номер? Я же его закрыл.
Никодим долго прожевывал пирожное, потом подошел к ближайшему умывальнику с розовой раковиной и золочеными кранами и скинул с себя мундир. Грязная тряпка упала посреди великолепия, и в ванной стало совсем непарадно.
— Принять ванну и пожрать, — пробурчал он, — а разговоры потом. Я же обещал свести тебя в Петербург, вот и выполняю свое обещание.
Он, не смущаясь, снял брюки, трусы и встал под душ. Братья молча вышли.
Сгоряча Луций хотел бежать к Пузанскому и рассказать ему о преследованиях Никодима, но потом решил сначала разузнать причину нового появления незваного гостя.
— Все-таки это был он, — задумчиво сказал Василий. — Помнишь, я говорил тебе о солдате на дрезине. Он так и катил за нами, только на чем он приехал, если в Бологом у путей другая ширина колеи?