Четырехкрылые корсары
Шрифт:
Сфексы же, подтащившие сверчков к входу в гнездо, оставили их на время за порогом и нырнули в норку, и хотя, выйдя, не обнаружили сверчков, стали запечатывать ход, действуя так, словно камера уже полна корма. Все это факты очень полезные для правильного понимания явления, которое в биологии именуют инстинктом.
О том, что осы способны своим ядом парализовать добычу, натуралистам известно с давних нор. Разные примеры парализации описаны и Линнеем, и Дарвинами — дедом Эразмом и внуком Чарлзом. О парализации осами пауков Ч. Дарвин писал, как мы уже знаем, и в отчете о плавании на корабле «Бигль». Но только Фабр проверил разные формы парализации и выявил виды парализуемых осами насекомых и пауков. В мемуарах Фабра подробно описаны охотничьи повадки сфексов, аммофил, одинеров, помпилов и других, а также и видов, представляющих добычу четырехкрылых корсаров. Это личинки пластинчатоусых жуков, озимые черви, двукрылые, пауки…
Фабр уточнил не только способы осиной атаки, но и точки, на которые нацелено жало на теле жертвы. Фабру достаточно знать строение нервной системы жертвы, и он может без ошибки предсказать, как поведет себя оса-парализатор во время схватки, сколько ударов жалом должна будет нанести и на какие именно участки нацелен будет стилет.
Оса аммофила щетинистая выкармливает потомство на толстых гусеницах озимой совки. Это в высшей степени удивительная пара, так как гусеница в пятнадцать раз тяжелее осы. И нервная система гусеницы построена совсем не так, как у взрослых жуков златок или долгоносиков, у сверчков, кобылок и кузнечиков. Гусеница состоит из головы и двенадцати колец, каждое звено имеет свой нервный узел. Фабру ясно, что аммофила, приготовляющая озимую совку для корма молодым личинкам, должна изрядно потрудиться.
Тарантул нарбонский — паук. Один его укус убивает крота или воробья. Питается насекомыми, но сам может стать жертвой осы Каликург кольчатый. Эта одиночная оса не боится ядовитых крючков тарантула, врывается в его нору, выгоняет хозяина под открытое небо и жалит, парализуя, чтоб утащить в свое гнездо.
Перескажем описание одной из встреч с аммофилой, суетившейся под кустиками тимьяна.
Аммофила царапает землю у шейки растения, выдергивает тонкие корешки злака, сует голову под мелкие комочки земли, торопливо бегает с места на место у всех щелок, через которые можно проникнуть под кустик. Она не просто роет землю, а охотится за какой-то скрывающейся под землей дичью… Это видно по всем ее приемам: она ведет себя точь-в-точь как собака, выгоняющая кролика из норки.
И в самом деле, толстый озимый червь, спугнутый возней, выбирается наружу. Оса только того и ждала. Она впивается в загривок гусеницы, никакого внимания не обращает на сотрясающие ту судороги. Примостившись затем на спину добычи, оса обнажает жало и колет им в одно кольцо гусеницы за другим. Стилет жала действует безошибочно. Никаких пропусков, никаких промахов…
Оса наносит столько уларов, сколько нервных центров существует в теле гусеницы.
Оса втащила парализованную гусеницу на кустик, растущий рядом. Здесь эту богатую добычу не сразу обнаружат муравьи. Обеспечив сохранность трофея, аммофила сооружает норку, куда внесет гусеницу, чтобы отложить на нее яйцо.
Осязание не может помочь охотнице в поиске дичи. Не может помочь ей, казалось, и слух. Обоняние вроде тоже не способно сообщить никаких координат. А уж зрение тут и подавно не подсказчик. Но сколько раз видел Фабр, как аммофила бегает на участке, который ничем, казалось, не примечателен. Оса беспокойно исследует почву концами изогнутых усиков, которые все время дрожат и постукивают по грунту. Любая щелочка глубоко прощупывается концами усиков. В сети корешков усики проверяют петлю за петлей, извилину за извилиной.
Фабр заключает: человеку еще неизвестны многие способы, помогающие осе «входить в соприкосновение с окружающей средой».
О перемещениях осы-аммофилы, когда она жалит гусеницу озимого червя и постепенно спускается от головы вдоль всего тела, Фабр снова вспоминает, наблюдая схватку ничем не примечательной осы-тахита и огромного по сравнению с ней богомола, вооруженного мощными передними ногами, да еще с зазубринами по внутреннему краю.
Схватив, к примеру, обычную пчелу, богомол разделывается с ней в два счета. Да и гораздо более крупные насекомые, попав в этот живой капкан, обречены.
Тахит, однако, не робеет. Он летает за спиной богомола из стороны в сторону, а улучив миг, камнем обрушивается на спину добычи и парализует нервный узел, ведающий движениями именно передних хватательных ног. Смертоносные пилы бессильно поникают, а тахит тем временем парализует и две пары задних ног. «Это выглядит так, — пишет Фабр, — словно он знает, где именно находятся грудные нервные узелки богомола».
Богомол в засаде
Но тот же богомол, какого мы видели на иллюстрации на странице 75, сам может стать добычей. Погубитель богомола — небольшая оса-тахит. Она, обнаружив будущую жертву, принимается летать сзади, причем словно качается из стороны в сторону. А улучив миг, бросается на спину хищника и жалит переднегрудь, парализуя смертоносные передние ноги.
Другая оса — помнил кольчатый, или каликург, — мощное четырехкрылое, охотится на чернобрюхого тарантула. Судя по анатомии нервной системы паука, можно предполагать, что каликургу достаточно ужалить тарантула лишь однажды: у того все нервные узлы собраны в одном месте — в головогруди. Однако оса применяется к обстоятельствам: поначалу парализует только ядовитые крючки по бокам рта паука. Теперь оружие выведено из строя, и каликург наносит удар стилетом в грудной узел, парализуя конечности: первый удар предотвратил ответное нападение паука, второй — сделал безопасным паука для личинки.
Нет возможности даже вкратце перечислить всех ос, которых изучал Фабр, и нет страницы их естественной истории, которые он подверг исследованию. Но особенно глубоко были прослежены им связи между тактикой и стратегией осиной атаки и строением нервной системы видов, составляющих добычу ос-парализаторов…
На протяжении всей своей долгой жизни изучал Фабр поведение насекомых, их изощренные инстинкты, тщательно регистрируя как факты, говорящие о слепоте, тупости, шаблонности инстинкта, так и случаи, противоречащие этой характеристике, свидетельствующие не о постоянстве, а о гибкости, об изменениях, вспыхивающих, как искра.
…Желтокрылый сфекс приносит сверчка к норке, спускается туда, оставив добычу у входа, на пороге дома. Можно сколько угодно раз отодвигать, прятать сверчка Фабр неоднократно повторял это, — сфекс все равно отправлялся в норку один, оставляя на произвол судьбы принесенный трофей. Горький опыт ничему сфексов не научает. Они ведут себя как отъявленные тупицы. Но однажды попалось Фабру целое поселение желтокрылых, и испытания их показали иное: здесь все сфексы очень быстро усваивали уроки, преподанные натуралистом. Потеряв по два, по три сверчка, сфекс больше не позволяет себя дурачить и водить за нос: не оставляет очередного сверчка, а схватывает за усик челюстями и без промедления уволакивает в норку. Эти определенно проявляют нечто весьма похожее на сообразительность.