Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
Он понимал, что они сами были не сильно лучше тех неизвестных, потому что занимались в землях римлян ровно тем же самым. Но это-то они, им можно. А всякие оборванцы, смеющие бросать им вызов, – это однозначно разбойники и воры.
– Разбили мы этот отряд, – продолжил Эйрих, видя в глазах слушателей живейший интерес, – но многие были ранены, поэтому я решил встать лагерем в ближайших холмах. Я предвидел, что теперь, когда мы вынуждены задержаться, есть риск прихода римлян, поэтому мы сразу начали готовиться к худшему…
Дальше он, полностью
– Пятая часть – твоя, отец, – закончил Эйрих свой не особо долгий рассказ. – Воинство было удовлетворено новым способом распределения добычи, пусть он и проводится не по заветам предков.
– Позже обсудим, – пообещал Зевта. – Значит, говоришь, сотня римлян была против вас?
– Лучников мы перебили полностью, никто не ушел, – покивал Эйрих. – Но некоторые легионеры все же сумели прорваться и сбежать. Мало, но сбежали. Потом я их поискал немного, но, видимо, бежали они быстрее, чем летела стрела…
По всему бражному дому зашуршали перешептывания: молодые девицы, накрывающие на столы, точно разнесут весть из первых уст, нарастив сверху небылиц от себя. Эйрих рассчитывал и на этих девиц в том числе: чем больше будут обсуждать его подвиги в деревне, тем ярче слава.
Это в прошлой жизни его власть произрастала из силы туменов, а также заведомо высокого положения его рода в степи. Тут же они, несмотря на уже достигнутое, никто и звать их никак. Власть надо будет добывать через славу, а славу можно получить только в бою.
«Воевать придется много», – подумал Эйрих.
– Эка невидаль – сто римлян, – пренебрежительно фыркнул Валамир. – Иоанн рассказывал, что против персов сражаются десятки тысяч римлян.
Братец за прошедшее время изрядно осмелел и обзавелся гонором. При этом ни в бою, ни умом он не блистал. Обычный завидующий мальчонка…
– Раз для тебя это просто, то сходи в набег, – предложил ему Эйрих. – Одолей римскую центурию, а уже потом говори, что видаль, а что невидаль.
Необходимо осечь зарвавшегося мальца, с чего-то возомнившего о себе слишком многое. Вообще, что-то такое в Валамире было всегда, но расцвело это только сейчас, когда сам Тенгри дал ему, явно незаслуженно, высокое положение и богатство.
– Хватит, – приказал Зевта, а затем посмотрел на Эйриха. – Ты молодец, сын. Вовремя привез брони и мечи. И другие товары тоже вовремя. Как раз гунны скоро привезут еще больше скота: не только обменяем его на золото, но еще и покажем, что у нас почти все воины бронные.
Это будет очень большой ошибкой – будить в кочевниках жадность. И действия Зевты приведут именно к этому. Сейчас, вероятно, гунны считают, что у нищих готов просто нечего брать кроме рабов, но когда они увидят то, что у них есть…
Алчность точно взыграет, и коневоды пересекут Дунай, чтобы истребить здесь всех. Надо уходить.
– Надо уходить, – произнес Эйрих решительно. – Ибо придут либо
– Знакомая история, – вновь непрошено вступил в беседу Валамир.
– А не кажется ли тебе, брат мой, – посмотрел на него Эйрих, – что ты слишком много говоришь?
– Эйрих, – Зевта нахмурился, – негоже ссориться с родной кровью.
Сейчас Эйрих жалел, что не позволил давно мертвому Дикинею сделать его грязное дело хотя бы наполовину. Глядишь, Валамир сейчас держал бы язык за зубами. Или лежал в овраге, в том самом, где они закопали Дикинея.
– Валамир, брат мой, – сдержанно улыбнулся Эйрих, – прости меня за грубость, но будь добр впредь не лезть в разговор взрослых мужей.
– Эйрих прав, – поддержал его отец, вдруг вспомнивший, что Эйрих – это взрослый мужчина, а Валамир – это сопляк, которому еще незачем давать слово. – Помолчи, Валамир.
Непоследовательность действий отца толсто намекала на то, что он уже изрядно перебрал, что также было видно по красному лицу и медленно двигающимся глазам, хмельно и лениво оглядывающим пространство вокруг.
– Хорошо отец, – поклонился Валамир и отошел за колонну.
Одна из обслуживающих стол женщин, Ильда, вдова Дикинея, неопределенно хмыкнула, взглянув на Иоанна. Римлянин потупил взор.
Слышал Эйрих, что Ильда повадилась ходить к яме римлянина и, как говорил Виссарион, испражнялась на него по малой нужде прямо через решетку. Она не забыла, как он пользовал ее за, как позже выяснилось, копейки. И почему-то всем деревенским бабам было важно не то, что Ильду за деньги пользовал римлянин, а то, что за маленькие деньги. Неизвестно, сколько раз Ильда ходила к яме, но, как полагал Эйрих, каждую монетку она окупила.
«И окропила, ха-ха-ха!» – Эйрих с трудом не позволил смеху вырваться наружу.
Вдова поставила на стол перед вождем самую жирную куропатку.
– Ильда! – позвал Эйрих. – Подойди ко мне.
Женщина повиновалась.
– Это тебе подарок из дальних странствий, – вытащил Эйрих из кошелька два серебряных кольца без камней.
Ильда сильно удивилась, но дар приняла, после чего поклонилась в пояс.
– Ступай, – отпустил ее Эйрих.
Иоанн Феомах смотрел на происходящее со смешанными чувствами. Он ведь прекрасно понял, за что именно Ильда получила этот дар…
– Мы уже не раз слышали от тебя, что надо уходить в Италию, – произнес Зевта, решивший, что неловкая пауза затянулась. – Но мы не можем.
– Почему? – спросил Эйрих, уже догадываясь, что за ответ получит.
– Иоанн обещал мне связь с римским императором, – ответил Зевта.
– Брехня, – вздохнул Эйрих. – Он солгал тебе.
– Почему? – удивленно спросил Зевта, после чего перевел взгляд на напрягшегося Феомаха.
– Потому что, как я узнал, императора ничего особо не интересует, – пояснил Эйрих. – Он сидит в Большом дворце, смотрит постановки и даже не осведомляется о том, что происходит в его державе. Всем там заправляет консул Флавий Антемий…