Чипсы
Шрифт:
28 мая был первый экзамен. Надо было топать в седьмую школу. "Слава богу не в пятнадцатую", -- подумала я. "А почему, собственно, слава богу?
– размышляла я.
– В этой школе Дэн провёл шесть лет, в этой школе он добился славы и максимального успеха, в этой школе он иногда думал обо мне, вспоминал, грустил. Вот и не пойду в седьмую. Пойду, когда экзамен будет в пятнадцатой"... Я шла по улице и вдруг заметила, как дети, идущие навстречу тычут в меня пальцем и смеются, передразнивают. Я поняла, что говорила сама с собой вслух... А дети были счастливы -у
– - Как же Дэн без мобильника?
– говорила я себе и редким встречным прохожим.
– Вот все на ЕГЭ-- с двумя мобильниками. Один сдают, а второй - оставляют себе. Обычно оставляют айфон. Я и сама так хотела сделать. При удачных обстоятельствах можно залезть в айфон и посмотреть... Я дошла до памятника преподобного Косьмы, села на постамент... Две маленькие каменные туфельки стояли у ног Преподобного. Я подумала: как же я хочу семьи, как я хочу Дэна и ребёнка от него. Я повторила это вслух и добавила:
– - Но всё пошло кубарем, всё кончилось плохо. Очень плохо. Почему у меня нет друзей? Почему я опять одна?
Я просидела так часа три, вспоминая всё подряд.
Однажды, в марте, до того как Дэн стал ездить в Москву, он встретил меня после бассейна, мы пришли к нему и шутили как обычно. Мы с ним постоянно друг над другом шутили. И Дэн говорил:
– - Когда-нибудь я разбогатею и куплю племяшке "лего". Много-много "лего". Пусть племяшка вырастет, там сложные есть "лего". Например "Звезда смерти". Знаешь, Арина. У меня никогда не было "лего", но как-то на улице я нашёл крошечный лего-пистолетик из пиратской серии. Я сразу понял, что это "лего" - на каждой детали написано, что это "лего", и на пистолетике тоже. И что пистолет из пиратской серии - тоже сразу понял. Я в магазине стащил каталог. Это сейчас они лежат в специальной корзине - любой может взять. А тогда - давали только с покупкой. А я зашёл и стащил. У кассы лежал этот каталог. А этот пистолетик... малюсенький... валялся на улице - какой-нибудь пацан нёс пирата и выронил пистолетик. Я подобрал его и в пенале носил. На уроках с ним играл. Это мой талисман до сих пор. Показать? Смотри!
Я встала с каменного постамента и поплелась домой. Болела спина. Мамы дома не было. На городской позвонила Веля:
– - Арина! Что с тобой?
– - Я заболела, -- сказала я.
– - Ну тогда справку обязательно и сдашь в конце июня с больными. Но придётся ехать в область, у нас в городе нет дублирующих экзаменов.
– - Хорошо Татьяна Викторовна. Спасибо!
Мама прибежала где-то в три.
– - Ой, Арина. Ну как?
– - Через два-четыре дня -- результаты.
– - Так через два или через четыре?
– - Через четыре.
– - А какой экзамен был?
– - Русский.
– - Химия когда?
– - Седьмого.
И я ушла к себе в комнату, легла в одежде. Мне мерещился Золотой ус... Он поднимался с пола, шёл своими корешками, как ногами переступал, шёл на меня.... Я вскочила с постели.
47 Встреча у памятника
Через четыре дня был следующий экзамен, и теперь в пятнадцатой школе, а я опять сидела у памятника. Я думала: ну хоть бы кто-нибудь остановился и спросил: что я здесь делаю. Никому не было дела.
Я скучала по Пропане Ивановне. Я хотела к ней пойти в гости. Но вспомнила, как Пропана Ивановна убеждала меня, что Дэн - это блажь, а химия - это всё, и не пошла. Так и сидела. Мне не хотелось ничего. Ни чипсов, ни пить, ничего.
Вдруг я заметила, что с другой стороны постамента сидит какой-то человек. Военный, но форма какая-то желтоватая, и вместо пиджака - гимнастёрка. А в гимнастёрке - дыра, видимо от пули. Он сидел нога на ногу, начищенные сапоги искрились на холодном солнце. Он курил. Но я не чувствовала запах! Я посмотрела за плечо: курит, дым идёт.
– - Курите?
– обратился ко мне военный и протянул портсигар. Это был человек лет сорока, небритый.
– - Нет. А что вы курите?
– спросила я.
– - Махорку мешаю с сухим кипреем.
– - А разве кипрей можно курить?
– - Да всю жизнь его курили. И бабка, и дед. Вы разве не знаете?. У нас в Мирошеве кипрей стеной растёт. Самый доступный табак.
– - Но кипрей - совсем не табак.
– - Да.
– - Скажите, -- я почему-то совсем не боялась разговаривать с этим землистым человеком.
– А почему у вас погон нет?
– - Как у всех.
– - А что это у вас на воротнике?
– - Петлицы. Как у всех в сорок первом. Пехота. Я к тебе пришёл.
– - Спасибо.
– - Ты же звала.
– - Я-а? Ва-ас?
– удивилась я. Только удивилась, но не испугалась.
– - Ты же думала о том, что никто тебя не замечает. Вот я и пришёл. Я тебя и раньше приметил. Ты правнука моего девушка.
– - Я - бывшая девушка. Да и не девушка, а так - подружка.
– Я поняла что вижу перед собой прадеда Дэна и ничуть не удивилась.
– - Вы с правнуком иногда проходили мимо огня.
– - Мимо мемориала?
– - Да. Я погиб не здесь. Меня в Дмитрове убило в декабре сорок первого. Это от Мирошева вот туда, на запад. А у нас север, да. Но, вот, имя моё и здесь, и там... Я знаешь о чём жалею.
– - О чём?
– - Что не написал, какая в Мирошеве жизнь была до войны. А мог бы. Много чего мог бы. Внучка моя, та пишет, воспоминания. Женщины они всегда работящее мужчин, усидчивее... Она, как инфаркт перенесла, так и пишет теперь, боится, что умрёт и никто не вспомнит, как в конце века в Мирошеве жили.
И прадед Белялова встал и зашагал в сторону мемориала. Люди шли навстречу, но никто не обращал на него внимания...
Я вернулась домой, мама сидела за столом с папиной распечаткой моих маршрутов.
– - Ты не была на экзаменах.
– - Не была.
– - Почему?
– - Не хотела.
– - Хорошо. Ты пропустила два экзамена, но на третий я тебя отведу лично.
– - Отводи. Я не заполню тест и всё. У меня будет ноль баллов, -- я засмеялась.
– Мне не дадут аттестат и все будут смеяться над тобой.