Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
К сожалению, бешеный гастрольный график «чижей» не позволял друзьям выступать так часто, как хотелось бы. На гастроли «Разные люди» обычно отправлялись в усеченном составе, без Чижа.
«Я всегда буду ему [122] помогать! — сказал в интервью Чиж. — Он только свистнет — и всё. Так было всегда, так и будет. Жаль, что не на всех концертах, потому что — ну, блин, свое же есть! Работа...»
1999: Время «Ч». Part II
122
Чернецкому. —
В каждом поколении рок-музыкантов есть герои-суперзвезды, есть «третий эшелон» — крепкие середнячки, и есть «второй эшелон» — те, кто ничуть не хуже «героев» по набору идей или по качеству игры, но либо не сделал решающего усилия для попадания эшелоном выше, либо просто обстоятельства не позволили туда, эшелоном выше, попасть.
Однако вернемся в декабрь 1999-го, в концертный зал «Октябрьский».
Вряд ли кто-то из уважаемой публики, собравшейся там по случаю пятилетия «Чижа & Co», догадывался, что настроение главного «виновника торжества» было в тот вечер весьма далеко от праздничного.
...В один из майских дней 1998 года врач-фониатр Николай Швалёв выглянул из своего кабинета и увидел человека, лицо которого показалось ему знакомым. Доктор пригляделся и понял, что не ошибся: в коридоре диспансера, специализирующегося на болезнях «уха-горла-носа», стоял Сергей Чиграков. Швалёв был давним поклонником «Аквариума» и не только знал, что Чиж младший товарищ БГ по рок-сцене, но даже бывал на нескольких его питерских концертах.
«Я спросил Сергея: “Что вы хотели?”» — «Доктора». Как у всех курильщиков со стажем, у него тогда началось обострение хронического ларингита, что сразу же отражается на голосе. Тогда я его пролечил, дал рекомендации, и он уехал на гастроли.
С точки зрения фониатров, узких специалистов по голосовым расстройствам, вокалист — тот, кто может петь не менее двух часов каждый день, не меняя качества. Выдержать эти условия непросто. Ведь голос очень тонкий инструмент, который весьма чувствителен к чересчур горячей или холодной пище, сквознякам (а как избежать их в поездах, автобусах и самолетах?), недосыпанию и даже к продолжительным разговорам. Что уж говорить о нагрузках во время гастрольных туров, когда концерты идут один за одним практически каждый день.
К тому же Чиж никогда не берег свои связки. «Он даже не распевался перед концертами, я очень ругалась», — вспоминает Света Кукина, опекавшая «ГПД» в Горьком. В свою очередь Морозов рассказывает, что, когда весной 1993-го они работали над сольной пластинкой, Чиж часто выбегал на улицу покурить, хотя там было довольно холодно.
— Я говорил: «Ты смотри, побереги горло...» А Чиж отмахивался: «Да нормально!»
Однако через несколько лет ему все же пришлось обратиться к врачу, а самый настоящий кризис случился летом 1999-го.
— Проблемы были жуткие, — вспоминает Морозов. — Мы ездили в тур, и полконцерта голос есть, полконцерта — нет. Аппарат в провинции старинный, скорее для музея — пытаешься тащить голос, и там всё начинает свистеть. Публика смотрит на меня, думает, что проблема во мне, в звукооператоре, а проблема в том, что у Чижа просто сип идет... И так продолжалось несколько месяцев. Честно говоря, я тогда думал, что его карьера вообще закончилась.
— Переживал, конечно. Думал, стану студийным музыкантом — клавишником, гитаристом, — говорит Чиж. —
Но перед юбилейным выступлением в «Октябрьском» у него, как назло, снова началось обострение хронического ларингита, отягощенное сильным насморком. Швалёв приехал в зал примерно за час до концерта и провел все необходимые процедуры, чтобы снять отек, приглушить воспаление и добиться большего смыкания связок. Незадолго до выхода Чижа на сцену он пролечил его еще раз.
Когда начался концерт, доктор вышел в фойе. Ощутив, что звук идет, Чиж стал форсировать голос. И через некоторое время Швалёв услышал, как из зала доносится сипение.
— Я прибежал за кулисы. Сергею удалось замениться, вместо него вышел «Русский Размер». В общем, мне удалось извлечь его со сцены и еще раз провести лечение. Но конец концерта он, конечно, дотягивал. В принципе, это был героический концерт с его стороны. А сразу после «Октябрьского» он улетел на гастроли в Сибирь.
К счастью, квалифицированная и постоянная помощь доктора Швалёва помогла со временем выправить положение. Но вокальный диапазон Чижа всё же слегка изменился.
— Если его не развивать, он сужается. Но мне нравится, что я исполняю старые вещи в прежней тональности, не опускаю ее. Это всё трудней и трудней, но я стараюсь. Например, «Мне не хватает свободы» — там высоковато...
Понятно, что проблемы с голосом оттеснили далеко на задний план весь юбилейный пафос. Хотя юбилей для артиста, собственно говоря, это в первую очередь повод остановиться, оглянуться и подвести некоторые итоги.
Накануне, в ноябре 1999-го, глянцевый журнал «На Невском» опубликовал статью Геннадия Бачинского с символическим названием «Конец»: «Сорокалетние рокеры стали похожи на жену, с которой прожил много лет, — с ней хорошо, но былой интриги нет. И вот появляются молодые любовницы. В Питере это “Чиж” со своей компанией и “Сплин”. В отличие от групп первой волны и “Чиж”, и “Сплин” шли к успеху долго, но стабильно. У них не было резкого прыжка из подвалов на стадионы. В них не было и нет ничего принципиально нового — они профессионально спекулируют на известных формах. Единственная нежанровая разница между ними состоит в том, что “Сплин” с каждым новым альбомом модифицирует свое звучание, вольно или невольно подстраиваясь под тенденцию. А “Чиж” стабильно неизменяем. Его пластинки звучат как один большой диск. И это не мешает его популярности, так как сам Чиграков очень мил, а ритм-н-блюз да сладенькие баллады никогда не выходят из моды».
Чиж мог бы ответить критику цитатой из интервью Валерия Сюткина: «Было смешно, когда в прессе писали: у “Браво” спад, восемь лет играют, и всё одно и то же. Наоборот, все должны радоваться, что “Браво” играет одно и то же. Если бы в стране было пять-шесть таких ансамблей, можно было бы говорить о развитой эстраде».
«Можно намешать кучу стилей, — сказал однажды Чиж, — и ничего из этого не получится, а можно любить один стиль и в нем работать».
— Несмотря ни на что, Чиж сохранил свое лицо, — считает Морозов. — Говорят: «Ну, это не тот Чиж...» Это тот Чиж! Только немножко, естественно, постаревший, более заматеревший музыкально, жизненно и всё прочее. Вот и всё. Это тот же Чиж, клянусь. Потому что, каким я его видел пять лет назад, вот такой он сейчас и есть. Он не изменил своей идеологии и не изменился ни в чем...