Что приносит тьма

Харрис К. С.

– Понятное дело, скрытно.

– Должно быть, в высшей степени скрытно, раз Принни об этом так и не пронюхал.

– Именно, – слегка поклонился полковник.

Себастьяну вдруг показалось восхитительной иронией судьбы, что редкий бриллиант, который, по слухам, жаждал заполучить наследный принц, был ранее продан за спиной регента его же собственной супругой.

– И «Голубого француза» постигла та же участь?

– Я не утверждал, будто герцог Карл Вильгельм владел именно «Голубым французом». Однако в его коллекции действительно имелся крупный алмаз сапфирного цвета.

Девлин опустил голову, пряча улыбку.

– Кто приобрел его у принцессы?

– Вы всерьез полагаете, что я скажу вам?

– Нет. Но можете возразить, если я ошибусь. Это был Хоуп, не так ли? Только не Генри Филипп, а Томас.

Черный брауншвейгец, не произнеся ни слова, продолжал смотреть прямо перед собой, и его крупное тело неутомимо поднималось и опускалось в такт движениям коня.

Когда Себастьян вошел в дом, жена стояла в холле и, наклонив голову, застегивала перчатки.

– Очередное опрашивание подметальщиков улиц? – поинтересовался он, передавая хлыст, шляпу и перчатки Морею.

– Да, – ответила Геро, сосредоточивая все свое внимание на пуговичках, которых было немало. Сегодня виконтесса надела прогулочное платье из белого батиста и голубой шелковый спенсер с высоким воротником и рюшами по переду. – Этой беседы я жду с особым нетерпением. Нынче я встречаюсь с девочкой.

Геро подняла голову и посмотрела мужу в лицо, прищуривая глаза. И он снова поймал себя на неприятной мысли, как много – и что именно – знает его супруга, но ему не открывает.

– Выяснил кое-что интересное, да? – спросила она.

Девлин выразительно глянул в сторону библиотеки. Геро впереди него прошла в комнату и направилась к камину, пока Себастьян бесшумно притворял дверь.

– Откуда тебе известно, что покойный герцог Брауншвейгский отправил коллекцию драгоценностей на хранение к своей дочери, принцессе Уэльской?

– Ты же понимаешь, я не могу сказать.

Себастьян пытливо всмотрелся в ее безупречно спокойное лицо. Наиболее очевидное объяснение – что Геро узнала об этом от своего отца – казалось бессмысленным. Джарвис верой и правдой служил королю и наследному принцу; фон Ридезель и Каролина действовали за спиной регента. Так почему же барон сохранил их тайну?

– Полковник сообщил тебе, кто приобрел «Голубого француза»?

– Он утверждает, будто крупный сапфирного цвета алмаз из герцогской коллекции не имел отношения к драгоценностям французских королей. Однако упомянутый камень действительно был куплен Томасом Хоупом.

– Выходит, Колло сказал тебе правду?

– Да. Загвоздка в том, что я не понимаю, откуда француз мог заполучить эти любопытные сведения. И ума не приложу, с какой стати Хоупу продавать камень именно сейчас. Банкир сам говорил, что нынче для этого не лучшее время. Почему же он выставил на продажу один из самых известных бриллиантов в мире?

– Ходят слухи…

– Какие? – вопросительно глянул Девлин, когда жена заколебалась.

– Война ложится все большим бременем как на торгующих с другими странами коммерсантов, так и на банки «старой школы». Просто спад в торговле слишком обширный и чересчур затянулся.

– Намекаешь, что «Хоуп и Компания» испытывает финансовые затруднения?

Геро кивнула.

– Не исключаю, положение дел дошло до того, что Хоупы довольно скоро окажутся вынужденными уступить свое семейное дело Берингсам. Они стараются удержаться на плаву, но подозреваю, вопрос только во времени.

– Неужели от продажи одного бриллианта, пусть даже крупного и редкого, можно выручить достаточно, чтобы спасти их компанию?

– Можно… если бы на данный момент цена на драгоценные камни так прискорбно не снизилась.

Себастьян прислонился бедром к краю стола, скрестив руки на груди.

– Что? – спросила наблюдавшая за мужем Геро.

– Вот мотив для убийства, который я не учитывал.

– Не понимаю, – покачала головой виконтесса.

– Эйслер не просто торговал драгоценностями, он и сам был богатым человеком. Что, если он не сумел продать бриллиант за ту цену, которую запросил банкир? Может статься, Хоуп решил убить торговца и похитить свой собственный алмаз, с тем чтобы потребовать возмещения оценочной стоимости камня из наследства Эйслера и при этом сохранить сокровище.

Геро недоверчиво хмыкнула:

– Томас Хоуп? Ты это серьезно?

– Ты удивишься, но люди в безвыходном положении способны на многое.

– Нет, – покачала головой жена. – Я в это не верю. Хоуп не такой человек.

– Должен признаться, подобное объяснение и мне кажется маловероятным, хотя по иной причине.

– И что же это за причина?

Себастьян оттолкнулся от стола. В своих мыслях он снова увидел фигурку, отчаянно бегущую по грязному проулку, услышал треск ружейного выстрела, ощутил на руках теплую кровь умирающего паренька.

– Стрелок в карете.

ГЛАВА 34

Когда Себастьян явился с визитом в особняк Томаса Хоупа на Дюшесс-стрит, банкир руководил рабочими, ремонтировавшими окно в крыше его картинной галереи.

– Вот скажите мне, – с негодованием воскликнул хозяин дома, неистово кривя рот, – неужели так трудно изготовить световой люк, который не протекает?

Виконт прищурился на богатую лепнину потолка. На пышных бледно-голубых с белым медальонах расплылось безобразное бурое пятно.

– Полагаю, все зависит от того, как долго льет дождь.

Хоуп хмыкнул.

– К счастью, галерея достаточно широкая, поэтому ни одна из картин не пострадала. Но полюбуйтесь, что стало с обивкой банкеток! А ведь их совсем недавно по моему указанию перетянули этой очаровательной голубой тканью!

– Прискорбно, – согласился Девлин. – Могли бы мы с вами поговорить с глазу на глаз?

– Разумеется, – банкир вперевалку зашагал вместе с визитером в дальний конец галереи. – Насколько я понимаю, вы все еще расследуете смерть Даниэля Эйслера?