Что за жизнь у нас такая?
Шрифт:
Устремив взгляд к кучке курящих мужичков, стараясь мысленно выделить из них столь необходимого плотника, пенсионерка успела ухватить только момент, когда женщина, груженная двумя объемными пакетами входила в диспетчерскую. Быстренько смекнув что к чему, посетительница пристроилась следом. Та плечом толкнула знакомую дверь в темном коридоре. Оказавшаяся не запертой, она легко распахнулась, пропуская в помещение двух женщин. Здесь, в свете солнечного утра, новая диспетчерша предстала во всей красе. Она совершенно не обращая внимания на пожилую посетительницу, взгромоздив пакеты на свободный
Новая дежурная оказалась моложе предыдущей, вместе с тем, удивительным образом чем-то неуловимо похожая на сменщицу: то ли глубоко посаженными глазами, то ли крупным носом. Тоже ярко накрашенная, с копной мелких кудельков на голове. Любовь Владимировна скромно пристроилась на стуле у самого выхода. Закончив с пакетами, женщина подхватила чайник и ни слова не говоря, исчезла из кабинета. Посетительница замерла в неловкой растерянности, однако, вспомнив призыв Нины Кузьминичны, решила стоять до последнего. Хозяйка появилась минуты через три, определив чайник по назначению, ловко поправив кудельки перед зеркалом наманикюренными пальцами, тяжело шлепнулась на стул. Весь ее вид говорил о непомерно изматывающем начале рабочей смены.
– Я что-то не пойму, бабушка, вы пришли полюбоваться на меня или как? – снисходительно обратилась к пенсионерке, одарив ее, наконец, драгоценным взглядом.
– Извините, я не хотела вам мешать . . . ждала пока закончите . . . свои дела, – пришлось оправдываться застенчивой старушке.
– Позвольте, позвольте, это про какие дела вы говорите? Я, между прочим, на рабочем месте своими делами не занимаюсь . . . Я смену на сутки принимала, – грозное шипение, начинало пугать. – На работу, понимаете ли, спешила . . . позавтракать не успела дома . . . Это вы здесь от нечего делать расселись. Мне что, электричеством вас пытать, чтобы сказали зачем пришли?
– Не надо меня пытать . . . – волнение не давало сосредоточиться. – Я вчера с утра уже приходила . . . вчерашняя дама сказала, чтобы я сегодня к восьми пришла . . . Я пришла . . .
– Что дальше? – неопределенность в желании начала раздражать сотрудницу ЖКХ. – Зачем явились то?
Любовь Владимировна, невольно сжимаясь под гневно-колючим взглядом, подбирая ноги под стул и теребя край выцветшей дачной кофточки, тоскливо пролепетала:
– Я единственные ключи потеряла . . . Мне бы замок в двери поменять . . . Плотника вызвать . . . Из квартиры не выйти . . .
– Это говорите, сменщица надоумила сегодня с утра прийти?
– Она, – с готовностью кивнула Любовь Владимировна.
– Как же вам, бабушка, не стыдно врать, – прищелкивая языком, стыдила кудильковая. – Не могла она вам такого говорить потому, как плотники у нас на вызовы не ходят. Нет у нас плотницких услуг. Можно вызвать сантехника, электрика, кровельщика, а плотники на вызовы не ходят.
– Что же у вас нет плотников? – не на шутку испугалась пожилая женщина.
– Почему
В это время на тумбочке, подле холодильника, щелкнул отключившийся кипящий чайник. Диспетчерша, словно по команде, наклонилась под стол, загремела ящиками и, уже с вместительной кружкой в руке, возникла над столешницей.
– С плотником нужно договариваться индивидуально, за наличный расчет.
– А что, остальные специалисты на вызове работают бесплатно?
– Платно! – хлопнула посудой о стол сотрудница, да так, что ложка громко звякнула в кружке. – Бесплатно ремонтируются только общедомовые коммуникации, те, что в квартире – за ваш счет.
Непонятно откуда у Любови Владимировны появился интерес к тонкостям производственной деятельности жилищной компании. Она без задней и без передней мысли вдруг ляпнула:
– Так плотники у вас в штатах не состоят и зарплату не получают?
– Какое тебе дело до зарплаты, бабка? – злобно гаркнула хозяйка кабинета. – Я вызовы на плотников не записываю. Иди в бытовку к рабочим. Там договаривайся.
От крика разгневанной женщины бедная посетительница подскочила со стула и замерла на месте как вкопанная, не понимая куда бежать, кому сдаваться. Словно читая ее мысли, кудильковая затрясла своим сожженным химией руном и, указывая кружкой на дверь, прогремела:
– Дверь в бытовку напротив!
Любовь Владимировна восприняла распоряжение как команду к незамедлительному действию и суматошно засеменила в четко указанном направлении. За дверью бытовки присутствовал сплошной ужас. В довольно просторном помещении, по периметру, вдоль стен, располагались металлические самодельные ящики для одежды, выкрашенные все той же синей краской. В центре стоял умело сбитый, крепкий, основательный, длинный стол. На поверхности стола, застланной цветастой клеенкой, творился настоящий кавардак из замасленных тряпок, огрызков бумаги, каких-то железяк и грязных стаканов с остатками заварки на дне. С двух сторон, во всю длину стола – надежные, широкие лавки. Рядом с окошком, что справа от входной двери, находился письменный стол и при нем два обычных стула.
На одном из стульев восседал пожилой седоволосый мужчина в черной спецовке, бейсболке и с развернутой газетой в руках. В насквозь прокуренном помещении, плотный табачный дым не стелился в воздушном пространстве, все пространство и состояло только из одного дыма. Открыв дверь и невольно хватив едкого дыма, посетительница закашлялась. Мужчина оторвался от газеты и вопросительно уставился на пожилую женщину.
– Извините, – переводя дыхание и вытирая слезящиеся глаза на пороге комнаты, обратилась посетительница, – мне бы плотника . . .
Мужчина сложил газету.
– Так нет плотника.
– Как нет? А где он?
– Один плотник в отпуске. Другой с начала недели на объекте.
– Когда же он появится?
– Не могу знать. Это вам к мастеру надо. Он знает.
Любовь Владимировна, еле сдерживая слезы разочарования, плаксиво спросила:
– Где найти мастера?
Может быть жалкий вид несчастной или потерянный голос, а может и то и другое вместе, подвигли мужчину подняться с насиженного места и отправиться в соседний кабинет.