Чудо-цветы
Шрифт:
– Ах, Клаус, не беспокойся, всё будет в порядке. Я ведь буду не одна, а с Фабианом, - говорила девушка отцу.
– Останешься сам на хозяйстве.
– Я буду работать в оружейной, есть заказ, - сказал Ферроль, смущённо глядя на дочь.
– Да, конечно, папа, - и она поцеловала отца в колючую щёку.
Харита вышла через ворота на берег. Синие волны морщинисто колебали морской простор.
Девушка пристально всматривалась в горизонт, где виднелся берег островка.
От него приближалась точка. Вскоре чётко вырисовалась
Закатав повыше штаны, Фабиан спрыгнул в прибой и повёл за собой лодку, пока она не уткнулась носом в берег. Он, радостный, сияющий, помог Харите взойти на тёплые доски.
– Извините, чуть задержался. Возился с парусом.
– Ничего. Сегодня ветерок и так хорошо. Волны морщатся, смотрите.
– И закручиваются гребешками. Да, красиво!
Парус хлопал, набирая ветер.
Спустя полчаса они пристали к острову д"Авелес, заросшему у берега, но вполне цивилизованному чуть вдали.
Посёлок рыбаков был аккуратный, словно игрушечный - белые домики под розовой черепицей крыш.
Сохли рыбачьи сети. Мимо прошёл крепкий бородатый человек с веслом на плече. Пробежал в сторону пляжа десяток медных босых ног чумазых детей.
Харита и Фабиан пошли по прямой пыльной улице и свернули на окраину.
Видно было, как за домами шевелилась и шептала на ветру роща.
– А вот и мой дом, - сказал Фабиан, показывая на крепкое строение в глубине фруктового сада. Рядом росла старая, треснувшая груша, и жужжали пчёлы у улья.
Во дворе было красиво и тихо. Цветы колебались на тонких стебельках почти у самого порога, а крыльцо скрывал вьющийся виноград.
– Вы живёте один?
– спросила Харита.
– Нет, с мамой. Отец погиб давно, во время шторма. Он был корабельный механик, плавал почти круглый год, поэтому видел я его редко. Но зарабатывал он очень хорошо. Мы смогли построить этот дом. Мама работает на верфи. Она человек религиозный, всё свободное время проводит за чтением Священного писания, - рассказывал Фабиан.
– Вы что-то заканчивали?
– Кроме начальной школы - специализированное художественное училище в Гертоне. А так - самообразование, у нас библиотека - тысяча томов!
– Простите за вопрос. А вы никогда не были женаты?
– Сейчас нет...Вот не нашёл подходящего человека. Она была, но ... мы расстались...
– Ага, понятно, - кивнула головой Харита, опустив глаза.
– Да, был такой эпизод в моей биографии, - охотно рассказывал Фабиан.
– Одно время я работал на хозяина в Гертоне. Стал его младшим поверенным. Ну, и как это часто бывает, успел жениться на его дочери. Мы мало жили вместе. Она была человеком с тяжёлым характером, своевольной и вспыльчивой. Мы развелись, я был вынужден оставить эту работу...Пойдёмте в дом.
Харита кивнула и через коридор они вошли в комнату с плотно занавешенными окнами. Посредине стоял маленький стол.
Фабиан зажёг
Харита очарованно осматривалась вокруг.
– Но это только часть, пойдёмте я вам покажу остальные, - пригласил Фабиан.
Одна из комнат была огромной и напоминала выставочный зал. Картины были своеобразными и небольшими по размеру.
– Вот мои работы. Но они не имеют успеха и сбыта. Они далеко не всем нравятся, но может вам всё же придутся по вкусу.
– Меня ваши работы привлекли ещё в Гертоне... Но... послушайте. Если их мало покупают, то как же вы живёте?
– спросила Харита.
– Я живу тем, что работаю ещё и оформителем, и дизайнером. Оформляю виллы и особняки богатых господ. Как-то у меня купили пару картин. Я был счастлив, как могут быть счастливы только ангелы на небесах!
Они ходили мимо полотен.
Одна из картин называлась "Пегасы и дикари". Повернув крылатого коня фантастические уроды тащили из его крыла перья. Они тут же ломали их с ужимками и гримасами обезьян. Второй конь летел из облаков вниз, стремясь ринуться на мучителей, но вдалеке, с лестницы плоских скал, спешили новые полчища странных двуногих, размахивающих дубинками и цепями.
– Какая это страшная картина! Ваши рисунки оригинальны и незабываемы!
– сложила ладони потрясённая девушка.
– Они, в общем-то, представляют современное общество и его отношение к культуре, - пояснил Фабиан.
– Но, положим, не всех членов этого общества...
– Не всех, но большинство...Увы...
– А эту картину я знаю, - сказала гостья, показывая лёгким жестом на стену.
– Впечатляющая работа!
– Да, это моя "Рука на скале". Маме она тоже нравится. Рука ухватилась за скалу в последнем усилии!
На полотне видна была только рука, уцепившаяся за край пропасти. В ней выражена вся сила отчаяния и ужаса повисшего над пропастью человека.
– А вот, обратите внимание, одна из последних работ. "Жизнь в яблоке", - заметил Фабиан.
– Да, интересно. Какие-то люди живут в середине яблока, делая в нём ходы, комнаты. Какая у вас фантазия! А это что за огромные глаза?
– Эта работа называется "Глаза природы". Написана пару лет назад.
На полотне большие глазные яблоки наблюдали, как люди рубили лес.
– Да, это остро! И актуально..., - промолвила девушка, нахмурившись.
– К сожалению!
– Ваши картины такие содержательные и со смыслом. Мне нравятся, - сказала Харита, серьёзно глядя на Фабиана.
– А вот эта посвящена вам!
– промолвил Фабиан, показывая рукой.
– Она написана совсем в другой манере.
Эта картина носила название "Праздник". Переплетение жёлто-красных цветов, вихревой танец в коричневой пыли, веером взлетает красная юбка Хариты...
– Какое буйство красок! Замечательно! Отличная, волнующая работа!