Чума в Бедрограде

Альфина и Корнел

— Мы уже достаточно заинтригованы, так что ваш балаган не является необходимым, — высказался Андрей.

— Не давите, мы и так изо всех сил стараемся сдерживать свои порочные привычки, — 66563 и две сигареты в его руках уставились в потолок. — Один информационный пласт, безусловно, не годится для результативной коммуникации с головой агрессивно настроенной гэбни. Пришлось создавать два: с одной стороны — загробные видения, с другой — их предварительная рационализация через простые и понятные вещи. Всё те же наркотики — которые, повторим для лучшего усвоения, на деле задействованы не были. Чтобы подготовить объект к столкновению с потусторонним миром, сначала

пришлось склонить его к приёму некоего якобы наркотического препарата и подробно расписать действие оного: зрительные галлюцинации высокой степени связности, которые постепенно теряют сначала зрительность, а потом связность. Кстати насчёт зрительности — вы б записали, Андрей Эдмундович. Как раньше, в тетрадочку. Чрезвычайно продуктивная ведь методика: если таки вовлечь объект в происходящее, а потом перекрыть ему мощный канал восприятия, диалог выходит на диво содержательный. Этакий разговор допрашиваемого с самим собой, только и остаётся малость направлять.

Продуктивные методики и отсылка к тетрадочке, которая и правда была у него во времена Колошмы, сейчас волновали Андрея меньше всего.

Склонить к приёму чего-то, что выдали за наркотический препарат?

Склонить к приёму наркотического препарата?

Леший, Гошка не может быть таким дураком, просто не может!

— Ты б лучше рассказал, как Врату склонял, — выплюнул Гошка, — ш-шаман.

Врату?

Женщину «для психической разгрузки» из Порта?

Андрей предупреждал, давно же предупреждал, что подобные связи ничем хорошим не —

— Шшш, ты не дёргайся, не дёргайся, мертвяк, — совсем другим, каркающим и резким, голосом прохрипел 66563. — Ты мне тут не выговаривай, мертвяк, я получше твоего знаю, чего да каким порядком рассказывать.

Андрей скосил глаза на Гошку: тот старался держаться расслабленно, но забившаяся на виске жила портила впечатление.

— Баба-то у тебя портовая, — 66563 застрял где-то между художественным хрипом и своими обычными интонациями. — А в Порту представителей государственной власти не любят, ой не любят. Власти — к несчастью и растратам, тебе не понять. Портовые, они ж суеве-е-ерные. И идеологические как жопа, а со стороны и не разглядишь. Анархисты они, никакой власти спуску не дадут — сам будто не знаешь? Знаешшшь-знаешшшь, рисковый ты мой, раз молчал и не отсвечивал. Правильно делал: как услышала баба, что ты из этих, так и всё, разлюбила. Твоя мордашка против наплечника не аргумент.

Гошка немного помолчал с нечитаемым выражением лица.

— Сделали, бляди, — наконец ответил он, почти что восхищённо прищёлкнув языком. — Ну чего — круты вы, круты, успокойтесь. И лично ты ничего, шаман.

— Да я б с тобой тоже поближе пообщался, — двусмысленно ухмыльнулся 66563. — Меня-то наплечники, наоборот, радуют.

У Андрея аж челюсть свело: они на переговоры пришли, а не на торжественный смотр коммуникативного арсенала 66563! Всё как по писаному: сначала сорок восемь извинений, доверительный тон, потом деловой тон, потом откровенное и подростковое какое-то хамство, потом качели от высокопарного слога к портовой брани и обратно, потом немного картинных перевоплощений, а потом — венец риторического мастерства 66563! — неуместное предложение секса.

Как же всё это опостылело, сил нет.

— Радоваться наплечникам в другом месте будешь, — постучал пальцами по столешнице Гошка. — Ты вроде как по тюремным гэбням специализируешься? Вот к ним и валил бы. Может, сдать тебя как беглого заключённого обратно, а?

— Лады, усёк, — будто бы покорно кивнул 66563. — Тебе давать не нравится, тебе сдавать веселей, да? Беглых заключённых — Колошме, промахи Университета с канализациями — фалангам, собственную гэбню с потрохами — известно кому.

— Тебе жить надоело? — непривычно тихо осведомился Гошка.

— Это тебе надоело. В гэбне сидеть, — 66563 так и не снял с лица двусмысленную ухмылку. — Вытащишь на официальный уровень, кто я такой, и кто-нибудь вытащит туда же наши с тобой разговорчики. Пока я никто, их как бы и не было, а как стану обратно беглым заключённым — они поимеют какую-никакую юридическую силу. Мне похуям, я, может, скучаю тут по своей одиночной камере, а тебе прилетит. Вам всем четверым прилетит. Помнишь хоть, чё сдавал?

— Помню, — накренился вперёд Гошка. — И как свести твою херову юридическую силу в ноль — тоже помню, уж не сомневайся.

— Ещё пара реплик, и я тебе выйти поговорить предложу! — заржал вдруг 66563.

О да.

Как же Андрей мог забыть: риторический навык номер леший-знает-какой — традиционно посмеяться в самом остром месте, обратить всё нелепостью.

Охрович и Краснокаменный, собранно наблюдавшие за диалогом, мигом поскучнели.

— А мы-то надеялись, вы друг друга убьёте!

— У нас и закуски, и пиво заготовлены, а ничего не происходит.

— РАЗОЧАРОВАНИЕ!

— Полный провал.

— Опять новомодная радиопьеса со сплошной болтовней и без, собственно, действия.

— Одумайтесь, грешники, ещё не поздно.

66563 только сильнее откинулся на спинку стула, зажмурился, почти зевнул.

— А ты сам-то готов одуматься, шаман? — мрачно усмехнулся Гошка. — Ты пока никто, а значит, и цена тебе — ничего.

66563 лениво приоткрыл левый глаз.

В нём сейчас было столько нахального удовлетворения жизнью, что Андрею немедленно захотелось пристрелить его прямо тут.

Почему, почему этот человек до сих пор не умер? И почему Андрей к этому причастен, какого лешего он за десять лет помешал аж двум пистолетам выстрелить в 66563?

— Давайте уже приступать к актуальным делам, а не топтаться на просроченных, — снова подогнал раздражённый Бахта.

Он прав и неправ одновременно: самое существенное — что делать дальше, но без знания некоторых «просроченных» деталей выстроить стратегию куда сложнее. С утечкой планов через Гошку, кажется, теперь всё понятно, но ведь есть ещё так много неочевидного: как фаланги оказались в Медкорпусе во время разговора Андрея с Шапкой, на каких условиях у Университета была установлена изначальная договорённость с Портом, насколько они способны договориться с Портом сейчас — по поводу всё той же несчастной блокады, например.

— Мы с шаманом ещё не оказали друг другу всех приличествующих случаю любезностей, — прервал Гошка поднявшего было какой-то практический вопрос Бахту.

Так не делают, головы гэбни не спорят при свидетелях!

Андрей укоризненно чуть обернулся к Гошке.

— Хочу повторить для отсутствующего протокола, — начал Гошка, и Андрей вдруг заметил, что его правая рука больше не лежит на столе, а упёрта в бок, — ты меня сделал, конский хер. Всухую. Я только в эту пятницу допёр, чего не так. Хочешь честно? Мог бы и вовсе не допереть — отлично сработано, не подкопаешься. И знаешь, что это означает? — Гошка взял короткую совсем паузу перед следующей фразой, но её хватило, чтобы перенапрягшийся от ожидания Андрей не сдержался, чуть дёрнулся инстинктивно в сторону Гошки. — Что ты для меня слишком крут, — закончил Гошка и всё-таки сделал это.