Чувство льда
Шрифт:
На деле же все оказалось совсем не так, как он предполагал. Под «дамочками» глава издательства подразумевал четверых сотрудниц с тяжелыми семейными или личными обстоятельствами. Самой молодой из них было под сорок, самой старшей – корректору Лидии Степановне – шестьдесят семь. Кто-то из них маялся с сыном-алкоголиком, кого-то недавно бросил муж, у кого-то умер отец… Не предвиделось даже намека на какой бы то ни было флирт, Александр Филановский, будучи моложе всех своих «дамочек», по-отечески опекал их, не пожалев денег из издательского бюджета на то, чтобы вывезти их за границу, поселить в хорошей гостинице и выдать приличные командировочные. Более того, он совершенно потряс воображение Станислава Янкевича, когда в один из дней сказал:
– Сегодня на ярмарку не идем, без нас обойдутся. И вообще, там нечего делать. Дамы, сегодня мы идем по магазинам вас одевать. На ценники не смотреть, я все оплачиваю.
– Мне ничего не нужно, – попыталась было посопротивляться немолодая и по-старушечьи одетая Лидия Степановна, – у меня все есть.
– Не сомневаюсь, – великодушно ответил Филановский, – но пусть у вас будет все и еще чуть-чуть. Просто для настроения.
Процесс одевания издательских дам Янкевича сперва развеселил, потом изрядно озадачил. Филановский с деловым видом ходил вдоль кронштейнов с одеждой, отбирал то, что ему нравилось, и требовал примерить. Когда он увидел, как одна из женщин понесла в примерочную ярко-бирюзовый шелковый костюм, то рванулся к ней и буквально выхватил вешалку из ее рук.
– Вы с ума сошли, Галочка, разве это можно носить? Повесьте на место немедленно. Вот, смотрите, что я для вас нашел. Вы должны носить только такой цвет и только такой фасон.
Галя примерила то, что посоветовал ей начальник. Костюм сидел безупречно, и Янкевич даже подивился тому, как это Саша смог угадать. Но… он совершенно не шел тридцатидевятилетней Галине. Она была очень милой темноволосой женщиной с чистой смугловатой кожей, обаятельной и улыбчивой, но, как и почти все смуглокожие брюнетки, выглядела старше своих лет, и тот бирюзовый костюм, что она присмотрела для себя вначале, оживил бы ее и сделал свежее, моложе. Филановский же выбрал темный строгий деловой костюм, который подчеркнул красивую фигуру Галины, но ее саму сделал как минимум лет на десять старше. И вообще, она в этом костюме производила впечатление озлобленной старой девы, хотя, как Станиславу было известно, у нее чудесная семья, любящий муж и прелестные ребятишки. Да, глаза у нее печальные, потому что месяц назад она похоронила отца, но это же не повод для того, чтобы заставлять ее носить такой костюм!
– Отлично! Просто супер! – заявил Александр. – Снимайте и давайте мне, я сам отнесу на кассу. Теперь вы, Лидия Степановна. Вот, это для вас.
Увидев вышедшую из примерочной Лидию Степановну, Янкевич чуть не подавился хохотом. На ней был точь-в-точь такой же костюм, как у Галины, только несколько иного оттенка, не темно-серый, а серо-зеленоватый. При этом сидел он на пожилом корректоре, мягко говоря, неважно.
– Замечательно, – безапелляционно произнес Филановский, – сюда мы сейчас подберем блузку, и вы будете лучше всех.
Для двух остальных дам были выбраны костюмы такого же плана, различия оказались практически незаметны: где-то чуть длиннее пиджак, где-то чуть короче лацкан, где две пуговицы, где три, но суть была одна. И из всех четверых выбранная начальником одежда действительно понравилась только одной даме, остальные тщательно скрывали свои сомнения за благодарными улыбками, и Янкевич их отлично понимал. Никому из них, если бы его спросили, он такие костюмы не посоветовал бы. Они были хорошими, добротными и дорогими, они были даже элегантными, но если человек не хочет такую вещь носить, то зачем его заставлять? Он этого не понимал.
За костюмами последовали блузки и туфли. Филановский всем выбрал туфли на высоких каблуках, и когда кто-то из женщин попытался пожаловаться на то, что ей неудобно, строго сказал:
– Это красиво. Ради красоты можно и потерпеть. Зато смотрите, как хорошо смотрится костюм с этими туфлями!
Спорить было трудно, выглядело все действительно превосходно, как на картинке из журнала мод.
Закончив с дамским гардеробом, Филановский повел всех в венскую кондитерскую, усадил женщин за столик, заказал всем кофе и пирожные (Янкевич даже не удивился, когда пирожные Александр тоже выбрал для всех сам) и велел никуда не уходить, пообещав вернуться через час.
– Пошли, Стас, теперь твоя очередь.
– Куда? – испугался Янкевич.
– Будем покупать тебе костюм, сорочки и галстуки.
– Не нужно, Саня, ну зачем?
– Затем, что ты должен быть одет…
Филановский запнулся, потом широко улыбнулся и закончил:
– Как следует. Как подобает моему лучшему сотруднику.
А Янкевич про себя подумал: «Я должен быть одет, как ему нравится. Вот в чем дело. Не в том, что я его лучший сотрудник, а в том, что я подданный Его величества». Он решил, что если уж от нового костюма увернуться не удастся, то надо хотя бы настоять на том, чтобы оплатить покупку самому. Однако ничего не вышло, костюм был выбран, и сорочки, и галстуки, и как ни спорил Станислав, в ход пошла все-таки кредитная карта Филановского.
Но в целом поездка оставила у Янкевича самые радостные впечатления, и он, вернувшись в Москву, уже предвкушал, как он закончит проект Андрея и как начнет новый… Он подолгу сидел с художниками, разрабатывавшими макет обложки, потом составлял рекламный проспект, на котором вместе с фотографией обложки содержалась аннотация (эти проспекты Янкевич планировал раздавать на всех ярмарках, выставках и издательских мероприятиях), он ездил в Судак, в Санкт-Петербург, во Львов. В начале сентября книга «Забытые истины» вышла из печати, продажи шли очень хорошо, и Станислав гордился собой и радовался, что у него все получилось, и ждал, что вот-вот Филановский вызовет его и поручит новый проект, такой же ответственный, оригинальный и потому интересный. Работа над книгой Андрея была его первым опытом подобного рода, и Янкевич тщательно прорабатывал собственные записи и заметки, выискивая ошибки и продумывая более эффективные шаги. «Забытые истины» – это, можно сказать, первая проба пера, а вот теперь-то он себя покажет!
Но шли недели, месяцы, и ничего не происходило. Филановский его не вызывал и ничего не поручал, зато исправно посылал в командировки на книжные ярмарки, в том числе и зарубежные. Перелеты бизнес-классом, первоклассные гостиницы, большие командировочные. Янкевич совершенно не понимал, зачем он туда ездит. В книжной торговле он ничего не смыслил, с книготорговыми организациями никогда дела не имел, ни с кем не был знаком, и вместе с ним всегда ездила его заместитель Елизавета Филипповна, съевшая на своем деле не одну дюжину собак. Она пришла в издательство из крупнейшей книготорговой организации, была знакома со всеми и знала, как решить любой вопрос. Елизавета в командировках действительно работала, а он, Янкевич, спал в гостиничном номере до полудня, плавал в бассейне, лениво гулял по городу, заходил в магазины, обедал в ресторанах и отчаянно скучал. Он не понимал, зачем Александр тратит такие деньги на то, чтобы посылать за границу бесполезного сотрудника, но утешал себя тем, что это, вероятно, нечто вроде бонуса, премиальные за отличную работу по раскрутке книги его брата.
И точно так же скучал он в своем просторном кабинете. Елизавета Филипповна регулярно приносила ему какие-то бумаги на подпись, он даже не пытался разобраться – продажи его не интересовали, он считал себя личностью творческой, так что подмахивал не глядя. Саша ведь предупредил его: не морочь себе голову, Лизавета все знает, она отличный работник с огромным опытом, она не подведет. Она и не подводила. Только очень было скучно.
Через полгода Станислав не выдержал и пошел к Филановскому сам.