Чувство льда
Шрифт:
Проводить ее вызвался тот же паренек, который приходил за ней в приемную. Уже в дверях они столкнулись с мужчиной, при одном взгляде на которого у Кати почти остановилось сердце. Вот это да! Такой красоты она отродясь не видела. Куда там братьям Филановским до него, что одному, что другому. Темные глаза смотрели ласково и тепло, и ей показалось, что ее плавно закутали в шелковистую мягкую меховую накидку. Красиво очерченные губы незнакомца дрогнули, и Кате показалось, что сейчас он скажет ей какие-то очень важные слова, после которых они вместе умчатся в прекрасное королевство…
Но мужчина посторонился, пропуская ее, и произнес нечто совершенно
– Ребята, на крыше много снега. Чтобы не было протечек, через час начнем сбрасывать снег. Кто машины близко к зданию поставил – давайте-ка быстренько убирайте их подальше.
Иллюзия чудесной сказки развеялась так же быстро, как и возникла.
– Кто это? – негромко спросила Катя, когда они с сопровождающим отошли подальше.
– Сергеич-то? Это наш инженер. Отвечает за техническое состояние здания. А что? Приглянулся? – молодой человек хитро прищурился и лукаво подмигнул. – У нас половина баб издательских по нему тайком сохнет. Хочешь примкнуть к стройным рядам?
– Очень надо, – фыркнула она.
– И правильно. Он для тебя старый. И денег у него мало.
Мало денег – это, конечно, весомый аргумент, с которым Катя не могла не согласиться. А вот насчет того, что старый, – это еще как сказать. При первом взгляде она даже не смогла определить, сколько ему лет. Обильная седина, но при этом гладкая кожа, так что с равным успехом ему может быть и тридцать пять, и пятьдесят. Всмотреться повнимательнее у нее не было ни времени, ни возможности. Впрочем, какая разница, сколько лет какому-то там инженеру Сергеичу, пусть он хоть трижды красавец писаный, ее цель – Александр Филановский.
Катя непроизвольно ускорила шаг, и к дверям приемной директора она уже почти подбегала. Вот сейчас все решится…
Но ничего не решилось. Потому что дверь была закрыта. Заперта. Катя подергала ручку и принялась стучать в дверь кулаком.
– Ну чего ты молотишь? – укоризненно произнес ее спутник. – Видишь же, что заперто. Шеф уехал, Анна Карловна ушла на обед.
– Но там моя дубленка! – Катя чуть не плакала, и вовсе не оттого, что не могла уйти без своей дубленки, а оттого, что ничего не понимала. Почему дверь заперта? Куда делся Александр, если, по самым щедрым расчетам, он должен выйти из здания только минут через семь-восемь? Компьютерщики сидят на первом этаже, и разминуться с Филановским она никак не могла, она шла ему навстречу, и лифт в здании только один. Неужели он спустился по лестнице как раз в тот момент, когда она села в лифт? Как глупо! Всего каких-то несколько секунд…
– Никуда твоя дубленка не делась, – спокойно заметил провожающий, – вот, смотри, специально для тебя написано.
Он ткнул пальцем в листок бумаги, прикрепленный двумя канцелярскими кнопками к двери. Листок, что удивительно, оказался прямо перед Катиным носом, но она его почему-то сразу не заметила. Текст набран на компьютере и отпечатан жирным шрифтом: «Екатерина! Ваша одежда находится в каб. 24. С уважением, А.К. Тидеманн».
– В двадцать четвертом кабинете, – растерянно пробормотала девушка.
– Ну да, вон дверь, прямо по коридору, напротив туалета.
Почему-то Катю добил именно этот туалет, точнее, не он сам, а тот факт, что кабинет, куда отнесли ее дубленку, находится строго напротив этого столь важного и необходимого всем, но повсеместно вызывающего смущение помещения. «Она бы еще в уборную дубленку швырнула!» – с ненавистью твердила про себя Катя, с трудом сдерживая слезы. Слезы сдерживались плохо, они наползли на глаза огромными мутными пузырями
Первым, что она увидела, выбежав на улицу, была машина Филановского, выезжающая с парковки. Никаких тонированных стекол Александр не признавал, и ей было отлично видно, что в салоне нет никого, кроме водителя. Значит, Саша никуда не уехал, а водителя отправил с поручением. Он никуда не уехал, он здесь, в издательстве, но запер дверь и велел Анне Карловне выкинуть Катину дубленку из приемной и вывесить эту оскорбительную записку. Поступок, не имеющий двойного толкования. Он не хочет ее видеть. Она ему не интересна. Более того, он разгадал ее замысел и посмеялся над ней. Может быть, посмеялся вместе с этой жуткой стервой Карловной. Господи, какой стыд! Какое унижение! Что же теперь делать?
Она разрыдалась так отчаянно, что сразу поняла: дойти до метро ей сейчас не удастся, нужно найти укромное место, выплакаться, потом привести себя в порядок, и только после этого можно выходить на свет божий. Куда бы приткнуться со своей истерикой?
Катя развернулась и ринулась назад, в издательство. Промчавшись мимо охранника, сидящего в стеклянной будке у входа, она завернула за угол и толкнула дверь в комнату охраны. Там сидели двое мускулистых парней в черной униформе, обоих она помнила в лицо, и еще какой-то человек, которого Катя не знала, но решила, что это кто-то из водителей. Водители постоянно торчали в комнате охраны.
– Катерина, что случилось? – вскочил один из охранников.
– Нога, – простонала она, пытаясь этим оправдать свои слезы. – Ногу подвернула, так больно – ужас просто, прямо до слез. Я посижу у вас немножко, ладно?
– Может, врача позвать? Или «Скорую» вызвать? – заботливо предложил второй парень-охранник, чуть помоложе своего напарника.
– Не нужно, сейчас пройдет, мне бы только умыться, а то куда я пойду такая зареванная…
Катя знала, что помещение охраны состоит из трех смежных комнат: той, в которой она сейчас находилась, комнаты отдыха, где по очереди спали те, кто дежурил в ночную смену, и малюсенькой душевой, где есть раковина и можно умыться, но прежде – нареветься всласть. Она бывала здесь неоднократно, когда договаривалась с Андреем встретиться в издательстве, а он задерживался. Еще в те времена, когда она была едва знакома с Александром Филановским и не осмеливалась торчать у него в приемной или сразу заходить в кабинет директора, Катерина ждала Андрея именно здесь, в помещении охраны, где стояла кофе-машина и всегда вкусно пахло кофейными зернами и принесенными из расположенной неподалеку венской кондитерской пирожными. Охранники в издательстве «Новое знание» все как на подбор были молодыми и симпатичными, к Катиной привлекательности равнодушными не оставались, и проведенное в этой комнате время всегда наполнялось для нее комплиментами, заигрываниями и прочими проявлениями мужского внимания, столь милыми сердцу почти каждой женщины независимо от возраста.
Демонстративно прихрамывая, она зашла в душевую, включила воду в умывальнике, поплакала недолго, но зато от души, и стала приводить себя в порядок. Тушь, конечно, потекла, и пришлось ее совсем смыть, после чего собственные глаза с отекшими покрасневшими веками показались Кате совсем уж непригодными для демонстрации. Открыв сумочку, она принялась неторопливо и вдумчиво изучать ее содержимое. Авось найдется что-нибудь подходящее, например, карандаш, которым можно хотя бы подводку сделать…