Чувство льда
Шрифт:
– Чем ты меня красишь? – удивилась Ксения, скосив глаза и увидев странные, на ее взгляд, упаковки. – Это что за фирма?
– Это профессиональная косметика, с такой гримеры работают на телевидении и на киностудиях, – объяснила Вика. – Не дергайся, я же глаза делаю, а ты мне мешаешь.
Когда Ксении разрешили обозреть результаты гримировочных усилий, она увидела в зеркале то, чего не видела уже очень-очень давно: ту самую молоденькую хорошенькую Ксюшу, в которую влюбился самый лучший, самый чудесный и самый единственный на свете мужчина.
Быстро одев дочку, Ксения
– Куда! – строго одернула ее Вика. – А сумка? Ты что, это свое уродство в руках понесешь?
Сумка у Ксении и впрямь была чудовищной: немодной и изрядно потрепанной. Оказывается, в волшебном пакетике лежала замечательная сумка, подходившая по цвету к норковому жакетику настолько, что казалось, будто их сделали специально и продавали вместе, в одном комплекте. Она торопливо переложила в нее кошелек, мобильник, расческу, лекарство и пакетик сока для Татки.
– Все, – объявила она, хватая ключи, – я готова.
У подъезда их ждал серебристый «Форд Фокус», за рулем сидел приятный молодой парень. Судя по тому обожанию, с которым он смотрел на Вику, стало понятно, что это ее поклонник.
– Я поеду с вами, – Вика уселась на переднее сиденье рядом с водителем.
– Думаешь, без тебя не справимся? – усмехнулась Ксения.
– Конечно, справитесь, но мне самой интересно посмотреть, какая рожа будет у твоего муженька, когда он тебя увидит. Мастер должен знать, как публика воспринимает его творение, поняла?
– Поняла, – ответила Ксения и радостно засмеялась.
У нее давно уже не было такого замечательного настроения. Она забыла, каково это – ощущать себя молодой, красивой, хорошо одетой. Напрочь, оказывается, забыла… Неужели правда, что скоро у них появится много денег, как обещает муж? И тогда она сможет нанять опытную няню с медицинским образованием для Татки, найти себе работу, купить красивую одежду и каждый день чувствовать себя вот так, как сейчас. Или нет, зачем нанимать няню, если будет много денег? Можно ведь и не работать совсем, сидеть с ребенком, но все равно покупать красивую одежду, делать красивую прическу, регулярно ходить к косметологу, сделать человеческий ремонт в квартире, чтобы не стыдно было приглашать гостей… Какой дурак придумал, что не в деньгах счастье? Такое придумать мог только тот, кто не жил в нищете с больным ребенком на руках.
До завода добрались на удивление быстро, час пик еще не начался, и они по дороге ни разу не попали в пробку.
– Ну, – Вика выжидающе посмотрела на подругу, когда машина остановилась возле серого пятиэтажного здания с широким крыльцом – административного корпуса с проходной, – звони.
Ксения вытащила мобильник, набрала номер мужа, с замиранием сердца повторяя слова, которые мысленно придумывала и репетировала всю дорогу. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – хладнокровно сообщил ей неодушевленный голос.
– Наверное, у него батарея села, – растерянно сказала она. – Или он пошел в какой-нибудь цех, где сильное экранирование и нет приема.
– Ну так позвони ему в кабинет, – пожала плечами Вика.
– Я… номера не знаю, – виновато пробормотала Ксения.
– То есть как это не знаешь? Ты что, никогда ему на работу не звонишь?
– Я звоню только на мобильник. Он же мотается целый день по заводу. И потом, он не любит, когда по служебному телефону просто так звонят, по личным вопросам. Ему неудобно… И сослуживцам своим он всегда за это замечания делает…
– Ну ладно, ты не звонишь ему в кабинет, это я понимаю, но номер-то у тебя есть? Должен же быть!
– Есть, – покорно согласилась Ксения. – В записной книжке. Я на память не помню, я же им никогда не пользуюсь.
– Так. А книжка где?
– Дома. То есть… в старой сумке осталась.
Ей стало до слез обидно, что вся эта невероятная затея, которая вот-вот должна была осуществиться, срывается из-за такой глупости, как севшая батарейка в мобильном телефоне мужа. Она так радовалась, что хорошо выглядит, она предвкушала его удивление и то счастье, которое засветится в его глазах, когда он увидит дочку и жену, которыми можно гордиться! И что теперь? Все напрасно?
Ксения решительно вышла из машины.
– Пойду поговорю с вахтером. Они там, на проходной, конечно, церберы, никаких номеров не дают, но вдруг удастся его уломать.
Поднимаясь по ступенькам на крыльцо, она подумала, что можно задуманный сюрприз сделать еще ярче. Ну какой смысл вызывать мужа на улицу? Да, он будет рад увидеть ее и Татку, но не факт, что мимо них в это время пройдут люди, чье мнение для него значимо.
Едва открыв дверь, Ксения чуть не подпрыгнула от радости: возле окошка бюро пропусков стоял Павел, приятель мужа, который несколько раз приходил к ним в гости. Тогда еще, давно… Павел стоял лицом к Ксении и разговаривал с каким-то мужчиной. Повернув голову на стук отворившейся двери, он увидел ее и, как ей показалось, смутился. Или растерялся? Но Ксения решила не обращать внимания. Главное – здесь стоит человек, который поможет ей разыскать мужа и устроить настоящий сюрприз!
– Здравствуй, Паша, – весело произнесла она.
– Здравствуй, – он отвел глаза и сделал такое лицо, словно ужасно занят чем-то необыкновенно важным. Ну, например, ведет устные переговоры о заключении миллиардного контракта с крупной европейской фирмой, и никакие вмешательства сейчас совершенно неуместны.
– Паша, можно тебя на одну секунду? Извините, ради бога, – обратилась Ксения к его собеседнику, и тот приветливо улыбнулся в ответ, мол, пожалуйста, ничего страшного, можно и две секунды, и даже три минуты, я подожду.
Павел сделал извиняющийся жест и подошел к ней.
– Паш, я Митю никак не найду, у него мобильник не отвечает. Как мне ему в кабинет позвонить?
Лицо у Павла стало странным-странным. Настолько странным, что оно показалось Ксении чужим, вроде как она и не знала никогда этого человека. Обозналась и разговаривает сейчас с кем-то посторонним.
– А… его нет, – неопределенно ответил он, глядя куда-то поверх ее головы.
– Что значит – нет? Он по цехам ходит? Или на совещании у руководства? Он же все равно где-то на заводе, я позвоню в кабинет, и ему передадут, что я здесь.