Чужак в чужой стране
Шрифт:
Гражданский кодекс может соврать. Он приютил Человека с Марса, только означает ли это, что он «поддерживает нарушение общественного порядка»? Похоже, придется изобрести новые законы. Майк уже нарушил все принципы медицины и физики, пусть даже специалистам пока и не были известны его свойства, обращающие научные данные в хаос. Хэршо припомнил, какой трагедией для многих ученых оказалась теория относительности. Не в состоянии переварить ее, они нашли выход в травле Эйнштейна. Но в итоге они оказались в тупике; непоколебимая старая гвардия постепенно вымерла, их место заняли молодые умы.
Его
Да уж, пожалуй, Майк вызовет большую бурю, чем Эйнштейн и Пастер, вместе взятые. Кстати, где же…
— Лэрри, эй, Лэрри!
— Здесь, босс, — отозвался динамик, — внизу, в мастерской.
— Кнопочка паники у тебя?
— Конечно, босс, вы же велели мне спать с ней.
— Взлети-ка к нам, отдай ее Энн. Энн, держи ее рядом с мантией.
Она согласно кивнула. Лэрри ответил:
— Сию минуту, босс. Считаем секунды?
— Давай-давай.
Тут Джубал обнаружил, что Человек с Марса все еще стоит перед ним, как скульптура. Скульптура? Джубал пошарил в памяти. «Давид» Микеланджело! Да, включая вытянутые, словно у щенка, кисти рук и ступни, невозмутимое чувственное лицо, взъерошенные, слишком длинные волосы.
— Пока все, Майк.
— Да, Джубал.
Но Майк ждал, и Джубал спросил:
— Тебя что-то беспокоит, сынок?
— Да, то, что я видел в «проклятой тарахтелке». Ты сказал «потом поговорим».
— А, вон что, — припомнив передачу фостеритов, Джубал дернулся. — Помню, только не называй эту штуку «проклятой тарахтелкой». Это приемник стереовидения.
— Не есть «проклятая тарахтелка»? — озадаченно переспросил Майк. — Я тебя услышал неверно?
— Да нет, она и вправду проклятая тарахтелка, но ты лучше называй ее приемником стереовидения.
— Я буду называть ее «приемник стереовидения». Почему, Джубал? Не могу грокнуть.
Хэршо вздохнул: слишком часто ему приходилось взбираться по одной и той же лестнице. Любая беседа со Смитом выворачивала наизнанку поведение человека, которое нельзя было объяснить логическим путем. Любые попытки воспользоваться логикой поглощали бесконечное количество времени.
— Сам не грокаю, Майк, — признал он, — но Джилл желает, чтобы ты говорил именно так.
— Да, Джубал. Джилл желает.
— Ну, а теперь давай, выкладывай — скажи мне, что ты слышал и видел и что ты об этом грокаешь.
Майк был способен воспроизвести каждое слово и описать каждое действие, включая все рекламные выпуски. Он почти закончил чтение энциклопедии, стало быть, уже прочел статьи о «Религии», «Христианстве», «Иудаизме», «Буддизме», равно как и связанных с ними тем. Но ни одной из статей он не мог грокнуть.
Джубал выяснил, что: а) Майк не понял, что служба фостеритов имела отношение к религии; б) Майк помнил, что он читал о религиях, но отложил информацию до будущих медитаций, так как пока ничего не понял; в) у Майка было весьма смутное понятие о том, какое значение вкладывается в термин «религия», хотя он мог тут же процитировать девять определений по словарям; г) в марсианском словаре не содержалось ни одного слова, которое Майк мог бы соотнести с этими определениями; д) те обычаи, которые Джубал приводил в пример Майку как «марсианские религиозные церемонии», вовсе таковыми не являлись: для Майка они были явлениями столь же обыденными, как для Джубала — овощные рынки; е) в марсианском языке невозможно разграничить понятия «религия», «философия» и «наука», а так как Майк по-прежнему мыслил по-марсиански, он не способен был их различить.
Все, что касалось подобных познаний, представляло собой «поучения Старейшин». Сомнения были ему неведомы, исследования тоже (для обоих слов не нашлось марсианского эквивалента); ответы на любые вопросы можно было получить от Старейшин, они были всезнающи и непогрешимы, касалось ли дело погоды на завтра или космической телеологии. Майк уже видел прогноз погоды, составленный на Земле, и решил, что это послание от земных Старейшин тем, кто все еще пребывал в телесной оболочке. Подобное представление сложилось у него и об авторах «энциклопедии».
Последнее, и худшее с точки зрения Джубала: Майк грокнул, что фостериты объявили о грядущем освобождении от телесных оболочек двух землян, чтобы те могли присоединиться к «Старейшинам» на Земле, и пришел в сильнейшее возбуждение. Правильно ли он все грокнул? Майк сознавал, что его английский далек от совершенства, он совершал ошибки по незнанию: он «всего лишь яйцо». Но верно ли он грокнул это?
Ему так давно хотелось встретиться с земными «Старейшинами» и у него к ним столько вопросов. Счастливый случай — или ему нужно еще учиться, прежде чем он будет готов к такой встрече?
Спас Джубала звонок: появилась Доркас с сандвичами и кофе. Ел Джубал молча, что вполне устраивало Майка: он был воспитан на том, что процесс еды нужно использовать для медитации. А Джубал жевал крайне медленно, размышляя и проклиная самого себя за то, что позволил Майку смотреть стерео. Конечно, мальчику придется столкнуться с религиями, тут уж ничего не поделаешь, если ему суждено провести всю жизнь на этой безумной планете. Но лучше было бы подождать, пока он привыкнет к извращенному человеческому поведению… и уж никак не фостериты, для первого-то знакомства!
Убежденный агностик, Джубал почитал равноценными все религии, начиная от анимизма бушменов Калахари и кончая самыми изощренными интеллектуальными верованиями. Однако эмоционально некоторые нравились ему меньше, чем другие, а Церковь Нового Откровения просто заставляла скрежетать зубами. Плоскостопая убежденность фостеритов в собственном гностицизме, проистекавшем из их «прямой связи» с Небом, их высокомерная нетерпимость, футбольные сборы, организация распродаж-конвенций — все это, вместе взятое, вгоняло его в депрессию. Если уж людям необходимо посещать церковь, почему они не могут выбрать нечто достойное, вроде католиков, «Христианской науки» или квакеров?