Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Тихо! – оборвал его сердитый лысый старик в белой одежде – врач Уну. Отравитель.
– Он спит, - сказал Уну. – Ему удалось уснуть с моей помощью. Помолись Амону о его выздоровлении.
Отравитель говорит о выздоровлении!
Аменемхет усмехнулся.
– Ты помог отцу? Ему легче?
– Да, - ответил суровый старик. – Надеюсь, что приступ миновал и господину на некоторое время стало легче. Сделайся, наконец, для него хорошим сыном и поддерживай его, - вдруг прошептал Уну, подавшись к молодому господину и положив сухую ладонь на
Он так и не назвал меня господином, подумал Аменемхет, глядя в умные, понимающие и презрительные глаза старика.
Юноша возвращал этот взгляд с таким же презрением.
Потом он повернулся и быстро ушел к себе.
========== Глава 60 ==========
Неб-Амону действительно стало легче – и надолго, благодаря его собственной силе и стараниям чудодея Уну. Хотя врач подозревал, что это один из последних просветов – дальше будут почти непрерывные мучения… Как у госпожи…
Во время этого облегчения Аменемхет навестил сестру, у которой пошел уже четвертый месяц беременности.
Красивая, пополневшая молодая женщина вышла к брату с улыбкой и ласково обняла его – все остальные хозяева просто оробели перед этим господином. Даже второй пророк Амона – ведь он ожидал, что Аменемхет станет первым… Никто не знал того, что происходило на самом деле. Никто не знал, насколько тяжко болен великий ясновидец.
Аменемхет расцеловал сестру и взял ее за подбородок – точь-в-точь как Неб-Амон. Он взглянул Меритамон в глаза и увидел в них страх.
– Чего ты боишься? – хрипловатым голосом спросил он.
“Того, что ты сгнил, дорогой брат, - с ужасом подумала Меритамон. – Того, что твоя женщина наполнила твои уста ложью, а твое сердце - похотью”.
Меритамон, несмотря на большое сходство с матерью, не была так добра, как Ка-Нейт, и не была склонна прощать и любить тех, кто этого не заслуживал.
Она улыбнулась.
– Я скучала. Отчего ты так долго не навещал меня?
Аменемхет отвел взгляд, потом снова посмотрел на сестру – он не покраснел, только сжал губы, и скулы и подбородок напряглись. Как он был красив. Как полон мужества. Что от него осталось, кроме этой прекрасной оболочки?
– Я был занят, сестра, - ответил он. – Ты ведь знаешь, что отец очень плох, и я полностью веду дом. Вдобавок к моим священным обязанностям, ведь мой пост весьма высок.
Меритамон кивнула. Она не знала, смогут ли они когда-нибудь говорить друг другу правду. Молодая госпожа обняла брата за талию, и они вместе направились в дом.
– Ты знаешь, что я беременна? – спросила Меритамон, и вдруг пожалела об этом. Ужасно пожалела. Ведь перед ней был не ее любимый брат, а безумец, о котором говорил отец!..
Молодой человек напрягся, потом остановился и вынудил остановиться и ее. Повернулся к сестре лицом.
– Беременна?
Меритамон не увидела в его глазах никакой угрозы – только удивление и радость. Он улыбался ей, как
– Это же видно – я просто слепец, - ласково сказал Аменемхет. – Конечно, беременна. Поздравляю тебя, Меритамон.
– Что, я подурнела? – улыбаясь, спросила Меритамон, словно они просто шутили. Словно полностью верили друг другу.
Аменемхет покачал головой.
– Ты расцвела, - сказал он. Нежно обнял сестру и прижался щекой к ее щеке. – Я тебя люблю, - сказал он. – Жаль, что мне нечем тебя одарить – я не знал о твоем счастье и приехал с пустыми руками.
– Ты привез мне самого себя – самый лучший и редкий подарок, - со смехом ответила Меритамон. Аменемхет усмехнулся, и они ступили в тень глинобитного дома второго пророка Амона, а потом вошли внутрь. Навстречу появился сам хозяин – очень чистый, скромный человек пятидесяти лет, в просторной белой домашней одежде, с доброй улыбкой. Жрец склонил голову перед гостем, хотя намного превосходил его саном.
– Пожалуй в наш дом, господин, - сказал он. – Мы очень рады видеть тебя. Твоя сестра, конечно, уже сообщила тебе, что наш дом благословен?
Аменемхет поклонился – сестре показалось, что не очень почтительно. Она нахмурилась.
– Да, я уже знаю о ее положении из ее уст, - сказал Аменемхет. – Прости, что не привез подарка.
– Он с улыбкой развел руками и выступил вперед, очень просто, хотя был весь увешан золотом. Конечно, свекор уже заметил это и не одобрил, с тревогой подумала Меритамон. На брате была надета только набедренная повязка, но из очень дорогой материи, и был выставлен напоказ и с любовью украшен его великолепный торс - шею обнимало ожерелье-воротник, плечи и запястья – браслеты, а сильные кисти рук подчеркивали тяжелые кольца.
Меритамон положила руку на плечо этой сияющей статуе.
– Пойдем, брат, я угощу тебя вином, и ты встретишься с моим мужем.
Она закусила губу, называя себя дурочкой, потому что допустила второй промах. Разве можно Менкауптаха сводить вместе с братом – после того, как Меритамон ему такого нарассказала об этом брате?.. Аменемхет очень умен. Он похож на пустого бахвала, потому что слишком красив и слишком любит свою красоту, но умен он ничуть не менее, чем хорош…
А вот Менкауптах – он проиграет брату, проиграет, хотя при Меритамон эти юноши никогда не мерились умом. Пожалуй, ее муж уступал сообразительностью даже ей самой.
Меритамон провела брата в полутемную столовую. В тени ярко заблестели драгоценности Аменемхета, и он вдруг засмеялся, словно от удовольствия.
– Как мне нравится твой дом, сестра. В нем можно отдохнуть – вот тишина, свободная от страха и болезни.
– Это болезнь нашего отца, - неожиданно резко сказала Меритамон. – Ты тяготишься ею?
Она повернулась к брату, и они сердито уставились друг другу в глаза.
– Нет, - наконец ответил Аменемхет, тяжело дыша, точно они только что подрались, а не поговорили. – Больше всего он тяготится сам – мне очень жаль его.