Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Последнее он произнес так, что Меритамон растрогалась и почувствовала себя виноватой. В самом деле, ведь это именно брат живет сейчас с отцом и смотрит за ним, а не она…
– Садись, сейчас нам подадут угощение, - мягко сказала она. – Я пошлю за Менкауптахом.
Она обещала – значит, нужно сделать, иначе брат что-нибудь заподозрит.
Им подали вина, Меритамон – разбавленного водой. Так ей посоветовал врач, которого к ней приглашали: у семьи Менкауптаха не было домашнего лекаря.
– Что-то твой супруг
“Несомненно”.
Меритамон рассмеялась.
– Ты так страшен?
Она взглянула на брата, и увидела, что его вовсе не насмешили эти шутливые слова – он был оскорблен. Он хотел, чтобы его боялись.
Меритамон сжала губы и повернулась к двери – ждать появления мужа. Она будет руководить им сейчас, насколько сможет. Только бы она могла сообщить ему немного своего ума – только бы ему хватило собственного…
Менкауптах появился – и робко замер в дверях. На нем тоже была только набедренная повязка, но простая и недорогая, а из украшений одно скромное ожерелье.
Потом жена сделала ему знак, и он подошел, точно ему приказали.
– Сядь со мной, - с улыбкой попросила Меритамон. Он сел за соседний столик – его жена нарочно заняла место поодаль от брата. Когда муж оказался рядом, госпожа отставила ногу и с силой опустила ее на ногу Менкауптаха. Он не вскрикнул, но закусил губу и вздрогнул, и с болью и обидой посмотрел на супругу.
В ее взгляде была угроза и напоминание, а в его – только растерянность. Меритамон уже готова была счесть его последним глупцом, но тут Менкауптах чуть кивнул, и растерянность исчезла. Они оба взглянули на своего противника.
Который пристально и спокойно рассматривал их – и один Амон ведал, сколько успел понять. Однако он улыбнулся в ответ на улыбку Менкауптаха.
– Здравствуй, мой друг, - сказал Аменемхет. – Как я счастлив за тебя и твою прекрасную супругу – она мне все уже рассказала.
Менкауптах смущенно рассмеялся.
– Благодарю тебя, Аменемхет. Мы с женой тоже очень рады.
Они с Меритамон воспользовались этой возможностью переглянуться.
– Как ты живешь? – спросил Менкауптах. – Все еще один?
Меритамон ахнула. Он все-таки непроходимый глупец – или у него язык опережает разум…
Аменемхет продолжал улыбаться.
– Да, один, - благожелательно ответил он. – Мне не так повезло, как тебе, Менкауптах.
Менкауптах поклонился, прижав руку к не защищенному ни панцирем, ни одеждой сердцу, которое учащенно билось – он не был глуп и осознал свою ошибку. Он просто был медлительнее Аменемхета; но в бою это непростительный недостаток.
– Расскажите мне подробнее о себе, друзья, - учтиво сказал Аменемхет. – Ты имеешь собственный доход, Менкауптах? Мы с тобой не говорили об этом. Какая доля наследства тебе положена?
Менкауптах
Он совсем не умел играть. Он не умел разгадывать чужие сердца. Он не понимал, сколько уже известно Аменемхету… но нужно было отвечать…
Принужденно рассмеявшись, молодой человек сказал:
– Моя доля скромна, но я доволен.
– Вот как? Ведь у тебя есть жена и ребенок, - заметил Аменемхет. Он смотрел со спокойной и вежливой озабоченностью, но супруги едва удержались от того, чтобы не схватиться под столом за руки.
– Ведь твои сестры тоже получают часть? На тебя приходится меньше половины, если раздел справедлив, - сказал Аменемхет.
– Мои родители пока живы, слава Амону, и мы ничего не делим, - брякнул Менкауптах.
И вот тут они с женой схватились за руки и обменялись полными ужаса взглядами; но Аменемхет снова воспринял это спокойно. Конечно, им полагалось помнить о том, в каком положении находится его собственный отец.
– Конечно, - сказал он. – Вы счастливее меня. Желаю, чтобы твои отец и мать здравствовали еще много лет, - с улыбкой пожелал он другу.
Менкауптах вскочил бы с места, если бы жена не удержала его, вцепившись в запястье. Этот простодушный и добрый молодой человек не привык к таким жестоким схваткам, в которых единственным правилом были всевозможные уловки.
– Я удручен положением отца, но спокоен за свое будущее и за будущее моих детей, - сказал Аменемхет. – Я наследник великого ясновидца.
– Но ведь твоя сестра… - начал Менкауптах, и тут же понял, что совершил самый страшный промах из всех. Меритамон услышала тяжелое дыхание обоих молодых господ – и вдруг догадалась.
Она догадалась, что отец изменил завещание!..
Меритамон - как давно было известно и брату, и сестре - полагалась одна треть, а Аменемхету две трети всего имущества отца, включая господское имение: дом со всем хозяйством. Меритамон получала только собственные драгоценности, деньги и наряды, вдобавок к приданому, потому что она должна была уйти в дом мужа…
Но теперь что-то изменилось - это связано с падением Аменемхета. Может быть, отец вообще лишил его наследства, и сказал об этом не дочери, но ее мужу.
Меритамон закусила губу и обняла ладонями ребенка в своем животе. Ей хотелось плакать от страха и горя; вдруг она начала понимать, какой клятвы стребовал с нее отец. Не возроптать против того, что ее брат обделен, и стать госпожой дома верховного жреца после его смерти…
– Моя сестра? Да, моя сестра тоже наследница, - сказал Аменемхет. Его невозмутимость была страшна.
– Это особенно важно теперь, когда она ожидает рождения ребенка, - прибавил молодой человек. – Если она будет в чем-нибудь нуждаться, не молчи, Менкауптах. Мы родственники, - шутливо приказал он; потом вдруг поднялся, точно вспомнил о неотложном деле.