Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Куда ты направляешься? – спросил Тотмес.
Они уже шли по дороге вместе.
– Я… У меня нет сегодня особенно важных дел, - сказал Каапер. Он слегка смущенно улыбнулся, и Тотмес понял, что Каапер напрашивается на приглашение. На вечер в обществе великого первого пророка Амона. Что ж, Тотмес не возражал…
– Пойдем со мной, - сказал он. – Отужинаем у меня дома и побеседуем. Я устал быть один.
Он перестал улыбаться при этих словах – горькая правда, это была горькая правда. Ах, проклятая одинокая старость – ни жены, ни дочери…
Ни
Друзья шли рядом, но Тотмес не думал о своем спутнике – он думал о Неферу-Ра.
Получив приглашение на ужин, Каапер хотел поклониться и показать свою радость – неподдельную, хотя он ее и демонстрировал – но момент для этого миновал, великий ясновидец опять погрузился в размышления. Каапер почувствовал, что он лишний, и ему стало стыдно за свою неуклюжесть.
Но тут Тотмес обратился к нему.
– Не слышал ли ты чего-нибудь об Аменемхете, сыне господина Неб-Амона?
О ком идет речь, конечно, пояснять не требовалось. Неб-Амона будут помнить еще очень долго…
– Да, слышал, - с удивлением сказал Каапер. Как неожиданно и какое совпадение, что великий ясновидец об этом спросил! Каапер как раз сейчас думал об этом молодом жреце Амона – об Аменемхете несколько дней, не смолкая, говорило все учреждение. Аменемхет неделю назад заключил брачный договор с какой-то пожилой женщиной по имени Тамит, никому не известной – ее видели только мельком, но поняли, что ей не меньше сорока лет, хотя она явно была когда-то очень красива. Кто это такая? Простолюдинка, да еще и такого возраста?..
– Каапер? – позвал Тотмес. – О чем ты задумался, мой друг?
Каапер поспешно отвесил извиняющийся поклон.
– Прости, Тотмес. Я удивлен, что ты спросил об этом – ведь я сам думал об этом человеке. Я…
– Ты что-то знаешь о нем, - сказал Тотмес.
Голос его сразу стал холодно-брезгливым.
– Какие-то слухи?
Каапер покачал головой.
– Нет, господин – не слухи. Аменемхет совершил удивительный поступок неделю назад. Он женился…
Тотмес рассмеялся неприятным смехом, перебив его.
– Давно ли ты этому удивляешься?
Он не сомневался, что Аменемхет едва дождался такой возможности – жениться снова, по собственному выбору; наверняка это молодая красотка и распутница.
– Подожди, господин – я не досказал, - произнес вдруг Каапер.
Удивительный поступок.
Тотмес стал мрачным, осмыслив эти слова. Ну, что такое?..
– Что? – спросил великий ясновидец.
Он, все больше мрачнея, снова подумал о смерти Неб-Амона – Аменемхет стал господином дома и господином себе только после кончины отца…
– Аменемхет женился на старой женщине, - сказал Каапер.
Тотмес язвительно улыбнулся – за этим выражением скрывались смятение и гнев: он и ждал разврата, чего-то потрясающего основы Маат, и с каким-то палаческим наслаждением готовился к продолжению.
– Что, он теперь предпочитает старух? – спросил Тотмес.
Каапер пожал плечами.
– Она не только вдвое
Тотмес остановился.
– Как, ты сказал, ее зовут?..
– Тамит, - недоуменно повторил Каапер.
Тотмес, не отвечая, прижал руку к груди и медленно двинулся дальше. Мысль его работала с невиданным жаром и скоростью. Тамит? Как он помнил ее! Как помнил!..
Как хорошо он помнил, что семь лет тому назад по приказу Неб-Амона был отменен приговор, вынесенный этой женщине! После освобождения она исчезла… с тех пор никто ничего не слышал о ней; и только сейчас, кажется, перед Тотмесом во всей полноте начало проясняться новое преступление, мерзкое и наспех скрытое – как неряшливо схороненная убийцей жертва.
– Расскажи мне все, что ты знаешь об этом браке, - сказал Тотмес.
Кажется, приятного ужина не получится.
Каапер понял, что все серьезней и хуже, чем он думал – и пожалел, что знает очень мало. Собственно, он уже сказал то, что ему известно.
– Ты думаешь, что за этим… преступление, великий ясновидец? – спросил он верховного жреца.
Тотмес улыбнулся, опустив веки. Тот, кто знал его лучше, чем Каапер, мог бы за этим светским выражением увидеть мстительную радость.
– Да, мой друг, - сказал Тотмес.
У него никогда не было столь близких друзей, чтобы они могли видеть его помыслы. Нет – один был. Неб-Амон. Но Неб-Амон был слишком умен сам, и слишком опасался за свое положение сам, чтобы действительно стать Тотмесу другом: эти двое постоянно приглядывались и принюхивались друг к другу, никто не забываясь до безоговорочного доверия.
Однако женитьба на Тамит – сама по себе не преступление, хоть это и грешно. Тотмес уже понял, куда и почему пропала преступница: именно она стала наложницей, от которой у Неб-Амона появился сын – женщиной верховного жреца, о которой говорил весь город. Тотмес, в отличие от многих хулителей, был слишком умен и слишком хорошо понимал человеческую натуру, чтобы особенно сильно изумиться этому: он не произнес ни слова осуждения ни в лицо, ни за спиной Неб-Амона. Он даже видел его маленького сына и говорил с ним; хотя мальчишка оказался диковат и странен. Тотмесу, однако, Аменхотеп уже тогда показался знакомым. И теперь он понял, почему.
Это был сын Тамит.
Тотмес был бы глубоко потрясен и оскорблен и как жрец, и как друг Неб-Амона, узнай он об этом при жизни великого ясновидца. Но сейчас все представало в ином – истинном – свете…
Неб-Амон прикрыл грехи своего распущенного мальчишки… Так значит, Аменемхет уже давно стал сластолюбцем – дошло до внебрачного ребенка: с преступницей, подумать только.
Тотмес высчитал, сколько Аменемхету могло быть лет, когда родился Аменхотеп, и с отвращением усмехнулся. Теперь он все понимал. Он даже немного пожалел отца, у которого родился такой сын.