Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
***
Тамит не выздоравливала.
Она ранила себя тяжелее, чем намеревалась – и хотя только это, быть может, спасло ее от казни, ее жизнь оказалась под большой угрозой. Днем, когда нанятый ею убийца уже впал в беспамятство в своей темнице от жары, боли и жажды, Тамит тоже погрузилась в беспамятство.
Она металась в жару в своей комнатке, и с ней сидел врач вместе с испуганной Ити, первой ее жертвой. Девушка произносила страшные проклятия, а иногда у нее вырывались и имена… Ити различала имя Мерит-Хатхор, имена господина и госпожи… и все это перемежалось
– Что это такое? – боязливо спросила она невозмутимого врача. – Может быть, Тамит мучают демоны?
– Нет, - спокойно ответил врач, наблюдавший в своей жизни всякое. – Это болезнь от раны, только и всего. Душа страдает, как и тело.
В обед к Тамит зашла госпожа дома – очень грустная, бледная и осунувшаяся. Врач подумал, что ей самой нужна помощь – от таких огорчений легко можно заболеть.
– Как она? – спросила Ка-Нейт. – Плохо?
– Плохо, - правдиво ответил врач. – Я сделал для нее что мог, но ее болезнь не в моих руках – в руках богов.
Ка-Нейт подошла к больной и с нежностью погладила ее по мокрым от пота волосам.
– Она вся горит, - сказала хозяйка. – Отчего это?
– Так бывает при тяжелых болезнях, госпожа, - ответил врач. – Жар – это хорошо, когда он сменяется охлаждением и испариной, но иногда это предвестник…
– Я поняла, - дрогнувшим голосом оборвала его Ка-Нейт. – Бедняжка Тамит. Какой злодей мог так ранить ее…
Тут она побледнела еще больше, точно подумала о чем-то еще страшнее болезни Тамит.
– Ты не мог бы пойти со мной к Мерит-Хатхор? Ненадолго, - сказала Ка-Нейт. – Я лечу ее как ты сказал, но я могу ошибиться…
– Пойдем, - поднимаясь, сказал врач. Несколько минут ничего не решат – вообще его присутствие сейчас почти бесполезно.
– Смотри за ней, - велел он Ити, и вышел вместе с госпожой.
Ити подсела к своей соседке ближе, со страхом и жалостью глядя на красивое лицо, то и дело искажавшееся мукой, на орошенный потом лоб.
– Ка-Нейт, - вдруг четко сказала Тамит. – Проклятая! Убить!
Ити с ужасом зажала рот рукой. Конечно, ее душа мучается, но такие слова…
А вдруг они что-нибудь значат?
Девушка помотала головой, отгоняя такие страшные и небывалые мысли. Чтобы Тамит замыслила…
Ити непроизвольно взялась за шею, вспоминая тот день, когда Тамит напала на нее саму, разозленная только словами. Но ведь Ити – не госпожа, и Тамит не причинила ей большого зла, и попросила потом прощения… Нет, нет, то, что она подумала – невозможно.
Вернулся врач.
Ити непроизвольно открыла рот, чтобы сказать ему, о чем бредила Тамит, но опомнилась и замолчала. Это может повредить Тамит, ее могут обвинить… ведь ее и так подозревали – до нападения, от которого Тамит так тяжко пострадала.
– Как госпожа Мерит-Хатхор? – спросила девушка.
– Страдает, как все раненые, - сказал врач. – Но жара нет, и она, несомненно, поправится.
– Я слышала, что госпожа Мерит-Хатхор заслонила собой госпожу, - с восхищением сказала Ити. – Какая храбрость! Госпожа
– Да, - скупо согласился врач, которого неприятно задело, что девушка называет прислужницу хозяйки “госпожой”. Здесь только одна госпожа и один господин над всеми.
– Таков долг преданных слуг, - сказал он. – Защищать и беречь господ.
Ити с восхищением вздохнула.
Сама она не отважилась бы поступить так – хотя любила юную госпожу. Госпожа Мерит-Хатхор была настоящая героиня, и вполне заслуживала звания старшей в доме после господ. Ити еще раньше готова была повиноваться ей, а теперь…
– Госпожа должна наградить ее, - сказала Ити. – И господин.
– Не твое дело рассуждать, что должен твой господин, - резко заметил врач, раздраженный такой дерзостью. – Он награждает кого решает сам и когда считает нужным.
Ити поняла, что далеко зашла, и замолчала.
Но великий ясновидец решил наградить Мерит-Хатхор – он умел отличать и поощрять людей. Ка-Нейт, пытаясь улыбаться – она все еще страдала из-за казненного – сообщила своей наперснице, что господин жалует ей пять превосходных платьев, каждое из которых не уступало нарядам ее госпожи, и драгоценные украшения, которыми можно было заполнить небольшой ларец. Мерит-Хатхор не любила носить украшения, привлекавшие внимание к ее слишком мужественному для женщины лицу и фигуре, но теперь должна будет это делать, поскольку это заслуженная честь.
Однако это откладывалось на неизвестный срок – Мерит-Хатхор не разрешали вставать. Не разрешала госпожа, больше, чем врач.
– Твое здоровье очень дорого мне, - сказала Ка-Нейт. – И еще дороже теперь, ты мне как мать…
– Не говори так, - ответила Мерит-Хатхор. – Не обижай свою мать. Я довольна тем, что я твоя любимая служанка и опора.
Она помолчала, как будто готовясь сказать что-то, на что до сих пор не хватало сил – сил сказать это разумно.
– Тамит, - сказала Мерит-Хатхор. – Госпожа, здоровье этого дома можно сохранить, только удалив ее, как яд из раны. Это она устроила нападение на тебя.
– Я не верю, - без колебаний ответила Ка-Нейт. – Ты не видела, как больна Тамит – она, возможно, умрет. Она очень страдает. И как…
Она сдвинула брови.
– Ты говоришь, что она могла сделать это сама?
– Не говорю, - сказала Мерит-Хатхор, изумленная этой мыслью, правоту которой тотчас же осознала – несомненно, все было именно так. – Но я скажу сейчас, что ты верно угадала, госпожа. Тамит наняла убийцу, и Тамит ударила себя кинжалом, чтобы ее не заподозрили.
– Она могла себя убить – она почти умирает, - сказала Ка-Нейт, качая головой. – Она могла попасться на краже драгоценностей, которыми заплатила за это – ведь у нее нет таких дорогих вещей. Она могла погибнуть от руки человека, с которым сговаривалась. Она могла ужасно… ужасно погибнуть, если бы ее замысел разгадали. Нужна твердость вдвое больше, чем у мужчин, чтобы сделать все это.