Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Тамит кивнула, опустив подведенные глаза. Снаружи она оставалась такой же прекрасной и чистой, но того, что этот человек сотворил с ней, уже не отмыть никакими способами и не отмолить самыми горячими молитвами. Она навеки осквернена.
– Спасибо, Хепри, - грустно сказала она и протянула жрецу руку, бездумно. И уж никак не ожидала, что юноша прижмет ее пальцы к губам.
Тамит изумленно отдернула ладонь и увидела в глазах жреца горячую, возродившуюся в прежней силе тоску по ней.
– Я люблю тебя, - прошептал он. –
Его лицо передернулось, а Тамит изумилась, что мысль о Нечерхете не отвращает этого мальчика от нее – ведь тот не может не помнить, за какое преступление осужден ее муж!..
– Могу ли я надеяться сейчас? – прошептал Хепри.
Тамит изумленно вскинула выщипанные и вычерненные брови – поверх их природной черноты:
– Ты хочешь меня?
Он снова поцеловал ей руку.
Тамит покраснела.
– Хепри, грешно говорить о таком, ведь мой муж еще жив!
– Да, да, - горячо подтвердил жрец, и Тамит захотелось засмеяться. – Но если… если ты… может быть, потом… - прошептал он.
– Потом, - шепотом ответила она и хотела уйти. Хепри посторонился, не смея ее задерживать. Но она вдруг остановилась сама, ее осенила новая мысль:
– Ты знаешь, где заключен мой муж?
– Да, - ответил Хепри. На его лице выразился испуг, когда он понял ее намерение.
– Ты хочешь увидеться с ним? Но это запрещено!
– Может быть, это последний раз, когда я смогу с ним увидеться, - отвечала Тамит, думая, что не сможет спокойно жить, если не задаст Нечерхету несколько важнейших вопросов. – Прошу тебя, Хепри, помоги мне… Тебя же уважают здесь…
– Я почти ничего еще не заслужил, - сказал Хепри.
Он опустил глаза на свой перстень-скарабея, пожалованного ему верховным жрецом. Потом взглянул на свою возлюбленную. В глазах загорелась решимость.
– Пойдем, я попытаюсь, - сказал он.
Тамит только что заметила блеск золота на руке юноши и изумилась. Но Хепри не стал ничего пояснять; просто пошел впереди нее, младший прислужник в одной набедренной повязке, но с величайшим знаком отличия, который мог открыть ему здесь многие двери, недоступные даже старшим жрецам.
Тамит опять повели какими-то извилистыми путями, которых она по-прежнему не могла запомнить; она шла в сомнении и испуге, глядя на худенькую голую спину своего проводника. Что он может здесь, мальчик? А вдруг за такой поступок арестуют их обоих?
Хепри остановился у какой-то низкой двери и постучал – коротко, решительно.
Несколько мгновений стояло жуткое молчание, потом дверь распахнулась, так же резко, как Хепри постучал.
– Кто?
Юноша сжал губы и вскинул руку, поворачивая кулак; золотой скарабей сверкнул ошеломленному стражнику в глаза.
– Пропусти, это знак великого ясновидца! – крикнул молодой жрец. – Со мной госпожа
Стражник несколько мгновений в изумлении смотрел на них обоих, потом без слов повернулся и пошел впереди, вниз по лестнице. Приказы первого хему нечер не оспаривались.
Тамит, пораженная до немоты, стала спускаться следом за юным жрецом по холодным каменным ступеням, едва замечая, куда идет. Знак великого ясновидца? Неужели верховный жрец пожаловал Хепри собственный перстень и даровал какие-то полномочия – за что, за какие такие заслуги?
Они спустились вниз, потом пошли следом за стражником по темному склизкому коридору. Тамит вздрагивала от отвращения, поджимая пальцы ног – и зачем только она пришла босая! Ее обоняния достигли запахи из камер – гнилой соломы, тухлой рыбы и нечистот. Молодой жрец тоже брезгливо сжимался; один стражник, привычный к этому, вышагивал невозмутимо.
Они остановились около одной камеры – у маленького оконца в толстой стене. Тамит могла различить охапку соломы в глубине, на которой скорчилось какое-то существо в белой одежде.
– Эй, ты! – крикнул стражник в окно.
Заключенный с трудом сел, зазвенев цепями на руках и ногах.
Этот человек, бывший ее мужем, смотрел на Тамит как на чужое враждебное существо – и она на него точно так же. Женщина увидела, как несчастен ее муж, какой ужас его терзает, и в сердце ее червяком шевельнулась жалость, но тут же прошла. Стоило ей только вспомнить, что этот человек сделал с ней.
– Нечерхет! – сказала она.
– Молчи, - сказал ей стражник. – Подойди сюда, преступник! – приказал он жрецу с видимым отвращением к нему. – Твоя жена пришла поговорить с тобой!
Нечерхет медленно встал. Потом приблизился к оконцу, шатаясь будто под тяжестью цепей – но на самом деле под тяжестью собственного страха.
Бледное рыхлое лицо, на котором застыл ужас, приникло к окну.
– Что ты хочешь? – хриплым голосом спросил он.
– Ответь мне на мой вопрос, - прошептала Тамит. Ей было очень стыдно, что приходится говорить это в присутствии Хепри и стражника, но выхода не было. – Когда ты начал это?
– Что? – сказал Нечерхет.
Как будто не понимал, смрадный блудник!
– Когда ты себя осквернил? – прошептала безжалостная Тамит.
– Месяц назад, - ответил Нечерхет, даже не думая возмущаться против этого слова. – Месяц. Помоги мне.
Тамит прикрыла глаза, чувствуя огромное облегчение. Месяц, а к ней он не прикасается уже полтора… Но вдруг Нечерхет неточен?
– Помоги, - прошептал жрец.
Тамит огляделась – Хепри и стражник внимали каждому ее слову.
– Я сделаю что могу, - обещала она. Лицо Нечерхета просияло от этой крошечной надежды, но Тамит уже отвернулась от него и попросила вывести ее наружу. Она не могла больше выносить воздух этого места.