Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Женщина подняла голову и взглянула на Тамит с такой отчетливой ненавистью, что бывшая служанка покачнулась, как от удара. Мерит-Хатхор встала, нет – воздвиглась во весь свой величественный рост, потом стремительно приблизилась к госпоже.
– Эта женщина – твоя гостья?
– Да, Мерит-Хатхор, это моя гостья. Тамит потеряла мужа, господина Нечерхета, - сказала Ка-Нейт.
Мерит-Хатхор мгновений смотрела на Тамит, приоткрыв твердый рыжий от краски рот, потом рассмеялась.
– Ах, вот как – это
– Замолчи!
Ка-Нейт сдвинула брови.
– Я прошу тебя оставить нас, - сказала она, подняв голову. – Я знаю, что вы не любите друг друга, поэтому – выйди.
Мерит-Хатхор быстро, сдержанно поклонилась и стремительно вышла – чуть пол не расплавился под ее ногами. Тамит услышала, как женщина что-то говорит стражнику за дверью, можно было не сомневаться, что именно.
– Не знаю, чем я обидела ее, - начала Тамит, но Ка-Нейт остановила ее резким жестом. Она была расстроена.
Но Тамит знала, как утешить ее.
– Какое чудное дитя, - сказала бывшая служанка, осторожно приближаясь к голенькому ребенку, лежавшему поперек широкой родительской кровати. Ка-Нейт улыбнулась и поспешила следом, словно стремясь уберечь сына от Тамит, но это было ни к чему: Тамит и не собиралась причинять прекрасному мальчику вред.
– Это лучшее, что я имею, - сказала Ка-Нейт. – Лучшее, что есть у меня и моего дорогого господина… Аменемхет красив и похож на отца – не правда ли?
– Не говори его имя – сглазишь, госпожа*, - нахмурившись, сказала Тамит. Ка-Нейт только рассмеялась.
– Я не боюсь – ведь я в доме, который хранит сам Амон.
И тут же она спохватилась.
– Прости, я так груба – ведь в твоем доме горе.
Ка-Нейт пригласила Тамит сесть на подушки, потом хлопнула в ладоши и приказала угрюмой То принести гостье угощение. Сама она села на ложе и взяла на колени сына.
То принесла полный поднос закусок – фрукты, сладкие пирожки, вино. Тамит и вообразить не могла, что будет когда-нибудь разделять трапезу с госпожой… истинной высокой госпожой, такого положения, как Ка-Нейт. Польщенная, она принялась за вкуснейшую еду, и только потом заметила, что госпожа не ест.
– Отчего ты не ешь со мной? Разве это… унизит тебя, госпожа?
На смуглых щеках Тамит выступил румянец от оскорбления.
– Нет, конечно.
Ка-Нейт улыбнулась и, взяв с подноса пирожок, стала есть.
Тамит похвалила угощение и вдруг увидела, что на ее пальцах по-прежнему краска, и госпожа тоже забыла умыться. Она рассмеялась и подняла руку, показывая Ка-Нейт испачканную ладонь.
Хозяйка рассмеялась над своей забывчивостью и снова призвала служанку – приказала принести воды, натрона и полотенца. А также краску для лица.
Тамит воспротестовала.
– Как можно! Ведь этой краской пользуешься ты, госпожа!
Ка-Нейт
– Я пользуюсь и этой комнатой, и ем эту же пищу, - сказала она. – Ты моя гостья, и все мое – твое.
“Ах, если бы это было так”.
Им принесли умыться, а потом Тамит робко предложила госпоже накрасить ее.
– Ты же помнишь – я умею это делать, госпожа…
Ка-Нейт чуть не рассердилась.
– Ты больше не моя служанка, и То накрасит нас обеих, - сказала она. – То! Услужи госпоже Тамит!
Бедная девушка покорно склонилась над красивым лицом своей бывшей товарки и несколькими штрихами подвела ей глаза. Остальное Тамит отвергла, к большому облегчению То, которая затем с любовью и тщанием занялась красотой своей хозяйки.
Девушку отпустили, и Ка-Нейт, приняв сочувственный вид, хотела расспросить Тамит о ее жизни, но поняла, как это будет грубо – на лице Тамит выразилось страдание. Ка-Нейт еще раз от всего сердца пожалела ее.
– Лучше ты расскажи мне, - попросила Тамит. – Я буду рада услышать о твоей жизни, госпожа. Я бы хотела, чтобы ты была счастлива.
Ка-Нейт улыбнулась с бесконечной любовью. Она очень похорошела после рождения ребенка, подумала Тамит, как будто это не отняло у нее силы, а прибавило… Румянец не сходил со щек, настоящий, а не нарисованный; груди стали пышнее, волосы сделались гуще и лучше заблестели – дивная прелесть. А кожа, которую берегли от солнца, осталась светлой и нежной. Такую женщину и в самом деле можно любить без памяти.
Тамит показалась себе в сравнении с нею смуглой дурнушкой.
– Я счастлива так, что больше нельзя, - сказала госпожа дома. – Я очень люблю моего дорогого мужа, мое дорогое дитя и всех людей, что служат нам. Они тоже любят меня.
– А чем ты занимаешься? – спросила Тамит. – Бываешь ли в городе, госпожа?
– Я редко выхожу, - тихо ответила Ка-Нейт. – Я не хочу оставлять моего сына надолго. Но это бывает необходимо… есть неотложные заботы.
– Какие? – спросила Тамит, всем видом выражая участие.
– Они касаются и тебя – и сейчас первую тебя, - сказала Ка-Нейт, подняв на Тамит большие серьезные глаза. – Они касаются тех людей, которых я люблю.
Тамит моргнула, и на ее ресницах задрожали слезы.
– Мой бедный муж…
Ка-Нейт пожала ей руку.
– Его место готовится прямо сейчас, - сказала она. – Не тревожься о его судьбе. Завтра я поеду в город мертвых и сама присмотрю за этим.
Тамит открыла рот и закрыла. Опустила глаза, словно желая высказать какую-то просьбу и не смея.
– Могу ли я… Могу ли я сама увидеть это? – спросила она. – И как я найду место моего несчастного супруга?
– Я возьму тебя с собой, - ответила Ка-Нейт.
Те слова, к которым Тамит готовила ее с самого начала.