Цветок с тремя листьями
Шрифт:
Киёмаса откинул голову назад и прищурился, глядя в потолок. А потом внезапно перевел взгляд на Хидэтаду и широко улыбнулся:
— Знаешь, что я тебе скажу, Хидэтада? После того, что между нами было, — он коротко хохотнул, — довольно глупо обращаться ко мне: «господин». Говори просто: «Киёмаса». Понял?
— Да… Киёмаса… — Хидэтада выдохнул и вытер рукавом слезы. — Я понимаю, что повел себя очень глупо. И я бы очень не хотел, чтобы из-за моей глупости отец оказался втянутым в интриги господина Исиды Мицунари.
— В этом ты прав, парень.
Киёмаса встал, подошел к Хидэтаде и вдруг со всего размаха врезал ему по шее так, что тот отлетел в сторону и растянулся на полу. И тут же вскочил на ноги, весь красный:
— Что это значит?!
— Ничего, Хидэтада. Я бы никогда не посмел поднять руку на наследника рода Токугава. А вот поставить на место мозги моего юного друга и, возможно, вскоре названного брата я просто обязан. Ты хоть понимаешь, что ты едва не натворил? А Иэясу? Он-то где забыл свою голову, что согласился на эту встречу?
— Я… отправил ему письмо. Но не стал дожидаться ответа. Отец отказался бы, я уверен в этом… поэтому и не стал ждать, — Хидэтада снова сел, потирая рукой шею.
Киёмаса тяжело вздохнул:
— Да… ну и натворил ты дел. Я думал, ты умнее. Но, впрочем, это не важно. Послушай меня. Я сейчас прикрою тебя. Но только потому, что ты — глупый мальчишка, одержимый своими чувствами. А Мицунари — кретин, сующий свою голову туда, где он может запросто ее лишиться. Эх… И это несмотря на то, что ты без малейших колебаний подставил меня.
— Простите… — едва слышно прошептал Хидэтада. — Я не хотел подставлять вас! Я просто был уверен, что, ну… что мы что-нибудь придумаем.
— Ты хотел сказать, что я что-нибудь придумаю, — Киёмаса рассмеялся, — но я не люблю придумывать, предпочитаю действовать. А тебе предоставлю честь с этим разгребаться самому. Вот что… — Он встал и потянулся:
— Спальня — там. А я пойду, разомнусь немного.
— Но… Киёмаса… вовсе не нужно, я сейчас оправлюсь в замок и…
— Ты меня плохо слышал? Спальня — там.
Киёмаса подхватил с пола меч и вышел не оборачиваясь.
Иэясу еще раз перечитал письмо и поднес его к пламени светильника. Посмотрел, как язычок пламени поглощает каждое из написанных слов. Он ожидал этого письма, был уверен, что Хидэтада не сможет удержаться.
Стемнело совсем недавно. Стоит ли отправлять ответ? Иэясу задумчиво прошелся по комнате, снова оглядывая обстановку в отблесках тусклого пламени светильника. Хидэтада постарался на славу: учел его вкусы и привычки, словно все это время находился рядом с ним и наблюдал. Неужели запомнил? Или умудрялся извлечь эту информацию из слов в их переписке? Или… дело в том, что Хидэтада — его сын? Его, Иэясу? Сын и истинный наследник?
Когда Иэясу осматривал поместье, от его взгляда не укрылось, что Хидэтада подготовил покои и для себя тоже. А это означало, что о предложении, которое сделал ему Хидэёси, Хидэтада узнал позднее. Может быть, перед самым началом приема: Хидэёси всегда любил такие шутки. Иэясу усмехнулся и покачал головой. Хидэёси нередко использовал внезапность. Именно в таких случаях очень часто раскрываются истинные намерения людей. И почти всегда господин тайко выигрывал в этой игре.
Но Иэясу тоже любил такие игры. И умел в них играть. Истинные намерения? Разумеется, он их покажет. Ему, Токугаве Иэясу, нечего скрывать. Он подошел к светильнику и погасил его. Разделся и с наслаждением вытянулся на мягком футоне. Молодец Хидэтада. И с тонким одеялом тоже угадал.
— Господин! Прошу прощения, господин!
Иэясу открыл глаза и подскочил на постели. Уже было достаточно светло: похоже, поднималось солнце.
— В чем дело? Что случилось?! — он потер глаза и повернулся к содрогающейся от стука двери.
— Господин! К вам посланник его светлости господина тайко! Срочно! С письмом!
— А… проклятье! Впусти его, быстро!
Иэясу откинул одеяло в сторону и выскочил в коридор, потирая лицо. И едва не сбил с ног вышеупомянутого посланника. Тот упал на колени, поклонился и протянул конверт.
Иэясу взял его, вытащил письмо и сосредоточился на слегка расплывающихся буквах:
«Мой дорогой друг. Прости меня за такую спешку. Но дело касается твоего сына и не терпит отлагательств. Я ожидаю тебя в своих покоях как можно скорее. Это очень важно».
Остатки сна словно смыло водой. Иэясу скомкал письмо и обратился гонцу:
— Доложи, что я немедленно прибуду.
Когда гонец скрылся за дверью, Иэясу швырнул в угол комок бумаги и прикусил палец.
— А-а-а… Эй, кто-нибудь. Выходную одежду мне, срочно! И подготовьте парадный паланкин — я еду в замок.
Хидэёси его уже ждал. И это еще больше встревожило Иэясу, который давно привык, что даже на приватные встречи господин тайко постоянно опаздывал, иногда врываясь внезапно, когда уставший от ожидания гость расслабится. Да-да, все та же любовь к внезапности и желание застать врасплох. Иэясу это всегда забавляло, он давно и хорошо знал Хидэёси и всегда старательно разыгрывал удивление или испуг. Или позволял застать себя в каком-нибудь нелепом положении. Это страшно веселило Хидэёси, и дальше беседа шла уже без малейшего напряжения.
Что было сейчас? Очередная шутка или действительно что-то серьезное? Иэясу не сомневался, что Хидэтада, увидев отсутствие света, вернется обратно в замок. Так что, даже если его заметили и проследили за ним, — ни Иэясу, ни его сыну нечего поставить в вину. Разве что желание Хидэтады ночью взглянуть на темные окна своего поместья.
Или Хидэёси хочет услышать ответ немедленно? Или и правда произошло что-то неожиданное? Или…
Иэясу не любил строить догадки, очень не любил. Но избавиться от этой дурной привычки никак не получалось.