Цветок с тремя листьями
Шрифт:
— Я полагаю, с лирикой покончено, наконец. Перейдем к делу. Так вот, в отличие от всех вас, его светлость прекрасно понимает, что жить ему осталось недолго. Да, может произойти чудо, и мы все будем молить богов о нем. И если оно произойдет — мы все будем счастливы. Только вот глупо полагаться на чудеса — надо исходить из реального положения вещей. И, я думаю, ни для кого не секрет, что после смерти его светлости власть над страной перейдет в руки Токугавы Иэясу.
— Так все-таки именно он за всем этим стоит… я не ошибся… — прошептал Мицунари.
— Разумеется, ты не ошибся, Мицунари, — сказал Ёсицугу, — ты слишком умен, чтобы закрывать глаза
— И?.. Ты будешь продолжать утверждать, что он не предатель?!
— Я ничего подобного не утверждал.
— Ёсицугу?.. — Киёмаса вытаращил глаза и подался вперед.
— Помолчи, — Ёсицугу поднял руку, — я сейчас пытаюсь донести до Мицунари то, что тебе понятно и без моих пояснений.
Мицунари криво усмехнулся:
— Ты что же, считаешь меня глупее Като?
— Нет, не считаю. Поэтому надеюсь, что ты не станешь говорить и делать глупости. Итак, Токугава Иэясу на данный момент уже обладает очень большим влиянием. Равных ему просто нет, за исключением его светлости, разумеется. И его окончательный приход к власти — лишь вопрос времени. У его светлости нет преемника. Малыш Хироимару не в счет. Как ты можешь хорошо помнить, Самбоси [37] , родной внук господина Оды Нобунаги, не остановил его светлость. Даже сыграл ему на руку. Токугава Иэясу ничуть не глупее нашего господина, а сейчас даже гораздо влиятельнее, чем он был в то время, — Ёсицугу снова окинул всех странным пристальным, немигающим взглядом, остановив его на каждом и посмотрев прямо в глаза.
37
Тоётоми Хидэёси пришел к власти, официально став опекуном Самбоси, малолетнего наследника правителя Японии Оды Нобунаги. Но практически сразу Хидэёси стал править страной от своего имени, а Самбоси был забыт.
Киёмаса прикрыл веки и, соглашаясь, кивнул.
— И ты молчишь?! И даже ничего не скажешь в свое оправдание?! — Мицунари посмотрел на него так, словно хотел испепелить.
— Я смотрю — ты любишь заставлять меня оправдываться, Мицунари.
— Ты… Мы должны остановить его, а не… заигрывать с ним и его отродьем.
— Сибата Кацуиэ [38] . — Ёсицугу помахал в воздухе пустой чашкой, и Киёмаса, взяв ковшик, под яростным взглядом Мицунари снова наполнил чашку Отани.
38
Сибата Кацуиэ — полководец, вассал Оды Нобунаги. После его смерти боролся за власть с Тоётоми Хидэёси, проиграл и совершил сэппуку вместе со своей женой Оити, сестрой Оды Нобунаги, матерью Тяти и Го (Кацуиэ был ее вторым мужем, первый ее муж Адзаи Нагамаса также погиб, проиграв битву Хидэёси в те времена, когда тот еще служил Нобунаге).
— Что — Кацуиэ?
— Он рассуждал так же, как ты, Мицунари. И напомнить, что произошло с ним? И… — Ёсицугу сделал паузу, — с госпожой Оити?
— Сибата Кацуиэ был глупцом! Ты что же, равняешь меня с ним?
— Мицунари, — Отани вздохнул, — в твоей голове мозгов в тысячу раз больше, чем у Сибаты. Только от нее, выставленной на всеобщее обозрение, будет мало толку.
— Господин Хироимару… — медленно проговорил Киёмаса.
— Именно.
— Ёсицугу, — Мицунари взял его за руку, — послушай меня. Это не чудо. Это воля богов. Понимаешь? То, что именно кровь его светлости соединилась с кровью Адзаи, чтобы род нашего бывшего господина не сгинул в веках, — это не чудо, повторяю. Это справедливость. Высшая, недоступная людям. И я жизнь отдам за то, чтобы эта справедливость восторжествовала. И уничтожу любого, кто встанет у нее на пути.
Мицунари отпустил руку Ёсицугу и сжал кулаки.
— Если Токугава Иэясу хотя бы помыслит взять себе то, что принадлежит роду Тоётоми, я убью его.
— Отлично. Убьешь. А дальше что? Потом ты убьешь Мори Тэрумото, Уэсуги Кагэкацу… кого еще?
— Если вырвать корень…
— …То дерево упадет, Мицунари. И если бы только тебе на голову.
Киёмаса моргнул, озадаченно наморщил лоб и потер его рукой.
— Если честно, Ёсицугу, я вообще ничего не понял.
— Эй! Это я хотел сказать! — Масанори хлопнул его по плечу и, зачерпнув сакэ из бадьи, хлебнул прямо из ковша.
— А тебе и не надо, Киёмаса. Тебе, Масанори, тем более. У вас один мозг на двоих, и увы, а может, и к счастью, он не в твоей голове.
Масанори оглушительно расхохотался, прыснув сакэ:
— Ты наговариваешь на Киёмасу, он бы обязательно поделился.
— Ты мне лучше вот что скажи, Киёмаса, — Ёсицугу старательно проигнорировал выкрик Масанори. — Ты доверяешь его светлости?
— Что?..
— Еще раз повторяю: я терпеть не могу, когда ты корчишь из себя дурачка. Ты доверяешь его светлости? Уверен ли, что он поступает верно?
— Не хочешь получить глупый ответ — не задавай глупый вопрос. Его светлость умнее всех нас вместе взятых настолько, насколько человек умнее лягушки.
— Мицунари, ты это слышал? Вот и ответ на твой второй вопрос. А сам ты — как? Считаешь, что его светлость не ведает, что творит, только на основании того, что ты этого не понял? Вот Киёмаса не понял. И совершенно не беспокоится на этот счет.
— А о чем мне беспокоиться? Какую политику ведет его светлость в отношении семьи Токугава, я понятия не имею. Если мне прикажут убить Токугаву Иэясу — я пойду и убью. А еще я знаю, что его светлость не станет приближать к себе людей, которым не доверяет.
— Киёмаса! Тебе разве не сказали перестать строить из себя дурачка? — Мицунари подался вперед. — Господин Ода Нобунага тоже доверял Акэти Мицухидэ, разве нет? Даже самого умного и проницательного человека можно обмануть.
— Мицунари, — хмыкнул Киёмаса, ты сам-то понял, что сказал?
— Да с чего вы вообще ведете тут разговоры о каком-то доверии? Вы что, всерьез полагаете, что его светлость принимает решение исходя из того, доверяет он кому-то или нет? Да, обмануть можно кого угодно. Только вот я сильно сомневаюсь, что он позволит себя обмануть. В отличие от тебя, Мицунари, он прекрасно понимает, кто именно займет его место. И… — Ёсицугу коснулся рукой принесенных Мицунари листов, — он принимает меры.