Цветы и железо
Шрифт:
— Благодари, дочка, господина майора Мизеля, — это он пришел нам на помощь.
Таня улыбнулась, сказала спасибо и поклонилась Мизелю.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Поздним мартовским вечером в комнате Петра Петровича Калачникова кроме хозяина, взволнованного и поэтому более резкого в движениях и торопливого в разговоре, находились Никита Иванович Поленов, разгоряченный несколькими стаканами чаю, и Сашок, уже получивший с немецкого
— Огнев передал, что в Шелонске всем нам предстоит большая работа, — продолжал разговор Никита Иванович. — Скоро сюда прибудет эсэсовская дивизия. Дивизия, правда, разбитая, но она будет пополнена. По имеющимся данным, в дивизии будет до шестисот офицеров…
— Это же целая банда! — не удержался Калачников.
— На несколько банд хватит, — поправил Поленов. — Вот бы поколотить их в нашем Шелонске!
— Разрешите мне слово, Никита Иванович! — нетерпеливо заговорил молчавший до того времени Сашок.
— Пожалуйста, Сашок!
— Я, Никита Иванович, бывший сапер, знаю подрывное дело. Контузило меня немецким снарядом, когда мы минные заграждения делали. Без сознания и взяли в плен…
— Знаю, дружок! — Никита Иванович подсел к нему поближе. — Все о тебе знаю. И Огнев знает и доверяет. Биографию свою, а особенно причины пленения, можешь не рассказывать: это будет звучать как оправдание, а оправдываться тебе не в чем, ты был честным солдатом!
— Спасибо, Никита Иванович, — голос у парня дрогнул.
— Продолжай, Сашок! — ободрил его Поленов.
Сашок поправил пиджак; ему казалось, что он все время сползает, поэтому часто подергивал плечами.
— Сегодня я был у Хельмана. Собирается он меня назначить старшим команды военнопленных. Они будут ремонтировать кинотеатр. Через месяц планируется закончить работу.
— Так, так, Сашок… — сказал Поленов.
— Посмотрел я бывший промкомбинат. Пусто там. Но это нам на руку.
Калачников внимательно слушал парня. Сашок уже несколько дней жил в одной комнате с ним и нравился старику. Было в нем что-то самобытное, чистое, приятное. Несколько раз Калачников делал намеки Хельману: и как Сашок ненавидит большевиков, и как ждет не дождется полной победы новых порядков, и как презирали его те, с кем ему довелось жить и работать, — военнопленные. Клюнуло!..
Сашок, подумав, продолжал:
— Пол здания, где будет кинотеатр, крепится на балках, а балки — на кирпичных столбах. Я насчитал шестнадцать кирпичных кладок. Пришла мне в голову такая мысль, Никита Иванович, не знаю, может быть, вам она и не понравится. А попробовать можно…
— Да ты говори, говори, вместе обсудим! — сказал Поленов и кивнул головой.
— Если в некоторых столбах отковырнуть сверху кирпичи да засунуть в столбы толовые шашки? А потом замазать цементом. А цемент грязью, мусором присыпать,
— Так… — медленно проговорил Поленов. — А взорвать как?
— Надо все эти столбы соединить проводом. Соединить можно по-разному: последовательной, параллельной или смешанной сетью из детонирующего шнура. В общем, нужен мне будет самый обыкновенный провод.
— А потом? — спросил Никита Иванович.
— А потом его можно протянуть от кирпичных столбов по земле и забросать плитняком. В подвале много плитняка и мусора.
— А если гитлеровцы очистят подвал? Сашок задумался.
— Провод можно провести в подвал между половицами. А чтобы он не был виден, пазы можно заколотить лучинками из старых досок.
— А куда вывести провод?
— В правую сторону от зала. Там у них, видимо, фойе будет. Или в уборную…
— Идея хорошая, Сашок, — произнес после раздумья Поленов. — Ты вот сказал, можно попробовать. А мне кажется, что пробовать не следует, а нужно действовать наверняка. Для этого все надо так продумать, чтобы комар носа не подточил. Ты должен поставить себя на место врага: а что бы сделал ты, если бы помещение строили неблагонадежные люди, а вернее будет сказать, враги? Все надо продумать, Сашок! И как тол вложить, чтобы не заметили. И как скрыть всю эту работу не только от врага, но и от своих же военнопленных: каждому в душу не влезешь. Наконец, кто и когда подожжет этот шнур?
— Это я все уже продумал!
— Вот и расскажи, чтобы я мог передать Огневу.
— Тол я заложу и проводку сделаю до начала работ. Перестройка здания начнется дней через десять. Так мне сказал Хельман. Пока пустующее здание никем не охраняется. А подорвать надо тогда, когда вся офицерня будет в сборе. Если удастся, я в театр чернорабочим пристроюсь. Потом будет виднее. Вот только тола нет! — Сашок озабоченно покачал головой. — Мне нужно килограммов сто взрывчатки, штук десять — пятнадцать электродетонаторов, провода метров семьдесят.
— Для такого дела Огнев ничего не пожалеет, Александр Иванович! — быстро подхватил Поленов. — Считай, что твой план одобрен, а детали я согласую со специалистом: у Огнева есть опытный военный инженер..
— Вот и хорошо! — обрадовался Щеголев. — Будет и у меня настоящее дело!
— Будет! Да ты знаешь, Сашок, что это за дело такое? — Поленов восхищенными глазами смотрел на молодого друга. — Если вывести из строя сразу несколько сот эсэсовских офицеров!.. Ох черт!..
— Ну а мой план очень скромный, — вступил в разговор Петр Петрович, который считал, что он в подрывных делах полный профан, поэтому лучше будет, если он помолчит. — Очень скромный… Подобрал я корешки. В Шелонске, говорят, прачечная будет. Положить эти корешки в чан с бельем — белье потом быстренько расползается. Надежного человека вот надо.
— Прачку из подпольной организации могут дать, — сказал Поленов.
— Если она Муркину в списки не попала, — заметил Калачников.