Дальний свет
Шрифт:
— А я говорила, что кто-то будет!
Та, большеглазая брюнетка, перемазанная помадой и тушью, удивлённо захлопала ресницами:
— Но ведь уже больше, чем полчаса.
Первая показала наручные часы, несуразно большие на её запястье:
— Я засекала.
— Мухлёжница, мухлёжница!
Китти, уже успев мило улыбнуться обеим, стояла на лестнице, Феликс же притормозил у нижней ступеньки: вдруг очень захотелось их спросить, на что же они поспорили. Однако он вовремя вспомнил, что с ходу заводить здесь хоть какие-то знакомства совершенно необязательно и двинулся по лестнице вслед за Китти.
Второй этаж пустовал, и сразу становилось ясно, почему. Жар печей, горевших внизу, сюда почти не доходил. Впрочем, всё же было заметно теплей, чем на улице.
Китти оглядела помещение. Тихо спросила:
— Попробуем поспать?
Феликс кивнул. Возвращаться обратно через все закутки и коридоры, после искать ночью машину в глубине леса казалось теперь делом почти неприступным.
Впрочем, как он быстро понял, заснуть здесь было ненамного легче.
«Ящик» продолжал жить: он шептался, скрежетал, звенькал чем-то и шушукался на десятки голосов, иногда снизу нёсся отборный мат вперемешку с возвышенной патетической речью, и так по кругу.
Это бы ничего, но каждый шорох и вздох напоминал о дверях, которые не закрывались здесь полностью, о множестве незнакомых людей, у любого из которых может быть свой повод и своя выгода, о том, что вспомнили выключить телефон только перед самым городом…
Снизу у лестницы раздался испуганный вскрик, затем смачный шлепок и следом звонкое «Жанчик, дура, не подкрадывайся!»
Ещё один звук раздавался периодически и он был настойчивее, постояннее других. Он повторялся то здесь, то там: лёгкое скрёб-поскрёб, в углу, за стеной, казалось уже, во всех стенах всего дома. Будто это время бежит и подтачивает одну за другой все перекладины лестницы. Истекает.
Китти вздрогнула и тоже не спала больше (они лежали в обнимку, так было теплее). Наверняка, пялится сейчас в темноту, как и он.
— Как думаешь, что это? — шёпотом спросил Феликс.
Она вслушалась, так же шёпотом предположила:
— Крысы?
— Надеюсь, те, что с хвостами.
— Я тоже надеюсь.
Они помолчали ещё немного. Каждый делал вид, что спит. Скрёб-поскрёб. Скрёб-поскрёб…
— Сибилла могла нас выдать, — сказала Китти.
— Уедем завтра утром.
Она ничего не ответила.
— Или тебе надо отдохнуть? — вспомнил Феликс. — Сколько дней за рулём.
— Я бы, конечно, не отказалась, но в сложившихся обстоятельствах лучше и правда ехать.
Шорохи вдруг притихли. Сначала Феликс не понял, отчего, но тут услышал будто бы другой звук. Или… показалось?
— Слышишь? Как будто где-то свирель.
Китти помолчала.
— Нет, — он знал, что она прекрасно слышит. — Нет, я не слышу.
34
Казалось, и не заснули ни на минуту, только плыл зачем-то, словно не замечая Передвижного моста, по реке красный трамвай и посверкивал огоньками сквозь вечернее марево, но тут на рассвете в дверь постучали.
Феликс приподнялся, понял, что стук ему уже не приснился. Правда, это не в дверь…
— Это внизу ходят, — глухо сказала Китти. Она стояла и прислушивалась к тому, что за стенами. Феликс метнулся к окну.
— Там автомобили, — возвестил он, рассмотрев точно. — Штук пять и, похоже, из Ринордийска.
Китти вскинула взгляд, кивнула:
— Кто-то сдал нас.
(А ведь они даже не решили, знают по легенде друг друга или нет…)
Китти обшарила пустые карманы.
— В машине? — догадался Феликс.
— В машине.
— Так, ладно, — он пробежался глазами вокруг, отыскал удобную доску с гвоздями на конце, встал с ней сбоку от двери.
Китти скептично подняла брови:
— Серьёзно?
— Почему нет!
— Лучше уходить через окно, если поднимутся.
— Ну сколько их там — пять? Десять?
— Там можно пройти по трубе, я вижу.
На минуту воцарилось молчание. Оно повисло здесь, у них и, казалось, даже заглушило звуки ниже. Не слышалось больше ни топота, ни голосов, ни скрипа дверей комнат — или это уже заложило в ушах на нервной почве… Хотя нет, слышал же он собственное дыхание, да и дыхание Китти тоже. Его скрыть не получалось, как ни старайся.
Наконец что-то раздалось на улице. Оба повели головой, боясь понять неправильно. Взревел и быстро отдалился мотор, за ним ещё два.
Китти быстро подошла к окну, выглянула так, чтоб снаружи было сложно заметить.
— Уехали. Похоже, в город.
Оба, не сговариваясь, с облегчением опустились на лежанку.
— Да, обязательно сегодня умотаем, — пробормотал Феликс.
— А вот как раз лучше не надо, — прервала Китти.
Он обернулся, в изумлении уставился на неё.
— Ты не понял? Они и не искали нас слишком тщательно. Потому не пошли на лестницу. Главное, чтоб мы поняли, что они были здесь и среагировали соответственно.
— Хочешь сказать, «ящик» сейчас под наблюдением?
— Не обязательно. Достаточно выездов из города.
— Думаешь, так заумно? — Феликс недоверчиво оглянулся на окно, будто из него сейчас можно было видеть Истрицк и все его дороги. На улице светало.
— Сколько я знаю этих людей, вполне вероятный вариант. Лучшее, что мы можем сделать, это залечь на пару недель и не дёргаться.
Феликс фыркнул ещё даже без слов, просто от одной мысли. Попробовал поискать слова.
— А если за эти две недели они наведаются ещё раз? Скажешь, нет?