Дамасские ворота
Шрифт:
— А он тут был, — сказал Лукас. — Ждал тебя.
— Я думал, вся страна такая, как это кафе, с такими же людьми. И бывали времена, когда мои ожидания оправдывались.
— Создать страну — дело нелегкое, иначе и быть не может, — сказал Лукас. — Кафе организовать и то достаточно сложно. Или сделать его таким, каким оно воображалось. Если только впускать одних и гнать других.
— Правильно, — согласился Эрнест. — Но какой толк от такого кафе? — Он одобрительно оглядел зал. — Говорят, сюда заходил Джеймс Энглтон [388] ,
388
Джеймс Энглтон (1917–1987) — руководитель отдела контрразведки ЦРУ с 1954 по 1975 г.
Осматриваясь вокруг, Лукас заметил Януша Циммера в углу у окна; Циммер глядел на море. На столике перед ним стояла ополовиненная бутылка израильской водки и тарелка с хлебом и кружочками лимона.
— Смотри, — сказал Лукас Эрнесту. — Циммер. Не послать ли ему выпивку?
Он не собирался советоваться с Янушем Циммером. Но неожиданно ему пришло в голову, что было бы полезно прощупать того в стратегических целях, в то же время умолчав кое о чем. Но тут он вздрогнул, припомнив, что тот водит дружбу с Линдой Эриксен.
— Лучше оставить его в покое, — сказал Эрнест. — Ян и я… иногда наши мнения не совпадают.
— Правда? Он что, критически относится к вашей деятельности?
— Вряд ли он по-настоящему против нас. Я всегда считал его леваком. В последнее время между нами, похоже, существуют разногласия по поводу того, куда движется страна.
— Я думал, это развлечение самой нации.
— Так оно и есть, — коротко ответил Эрнест.
— А как насчет Линды Эриксен? — спросил Лукас. — Она работает волонтеркой у вас. Встречается с Циммером. И среди ее друзей есть очень… необычные.
— Чем необычные?
— Ну, — задумался Лукас, — сразу и не подберешь слова. Воинствующие? Реакционные? Фашизоидные?
— Мне известно, что она шпионит за нами для кого-то, — сказал Эрнест. — И между прочим, она рассказала о Сонии и о тебе и о подозрительной контрабанде наркотиков.
— Она была с Ленни в секторе. Утверждала, что это вы ее послали.
— Если она так, — сказал Эрнест, — придется дать ей от ворот поворот. Мы не можем допустить, чтобы под нашей вывеской творилось всякое дерьмо. Но в каком-то смысле мне бы этого очень не хотелось. Лишусь одного из каналов — если понимаешь, о чем я.
— Не думаешь, что за ней может стоять Циммер?
— Стоит или нет, думаю, он ее просто трахает. Хотя кто знает? Политический ландшафт здесь постоянно меняется. А Януш честолюбив. И очень политизирован.
— Скажи, а когда вы с Янушем спорите о путях развития страны, кто за что стоит?
Эрнест лишь пожал плечами. Ясно было, что ему не хочется говорить об этом, по крайней мере сейчас.
— Позволь спросить: если я скажу «взорвать Храмовую гору», что ты на это ответишь?
— Отвечу, что постоянно возникает такая фантазия. Такой заговор. Люди замышляют осуществить его. Правительство — по крайней
— Януш не замешан в чем-либо подобном?
— Януш, — сказал Эрнест, — ничуть не религиозен.
— И этого достаточно?
— Должно быть достаточно.
Они посмотрели на Януша Циммера, который сидел на противоположной стороне зала и пил водку, устремив взгляд на море.
— Ну а ты сам? — спросил Эрнест. — Зачем сюда приехал?
— Не знаю. Может, потому, что у меня диплом религиоведа.
— Нравится здесь?
— Нравится ли? — Он никогда не думал об этом в подобных категориях: нравится — не нравится. — Пока не знаю. Проверяю себя.
— Может оказаться так, что потом будет трудно жить где-то еще, — сказал Эрнест. — Не торопись делать выводы.
Снаружи, где сумерки множили свои тайны, солнце погрузилось в Филистимское море. Женщина посреди танцплощадки, та самая, неподвластная времени, обольстительница, которая исполняла песенку Пиаф, сейчас пела по-испански о мавре с гранатой [389] .
389
Видимо, песню испанского Иностранного легиона.
Лукас поймал себя на том, что мысленно повторяет: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое».
— Я знаю нескольких людей, связанных с разведкой, — сказал Эрнест. — Мы стараемся быть полезны друг другу. Ради благого дела. Я переговорю с ними о тебе и о Сонии. А тем временем, если существуют планы, о которых мы не знаем, тебе, может, придется куда-нибудь уехать. Поезжай понырять. Погуляй по пустыне.
— Смешно. Я там только что нагулялся.
Когда они покидали кафе, певица пела на идише «Золотые серьги». Все мужчины в кафе помолодели лет на тридцать.
48
Сония шла по улице Алленби, направляясь к набережной, когда сверкающий черный «сааб» круто развернулся со встречной полосы и затормозил возле нее. За рулем был Януш Циммер.
— Хочешь, подвезу?
— О’кей. Я иду к Стэнли.
— К «Мистеру Стэнли», — с веселым презрением сказал он. — Садитесь, мадам. — Когда она села рядом, поинтересовался: — Поёшь сегодня?
— Ну, в афише объявлено, — ответила она, — но я не смогу. Думаю осторожненько сообщить боссу неприятную новость и положиться на его милость.
Когда она была в квартире в Эйн-Кареме, позвонил Разиэль. Де Куфф собрался немедленно удалиться в Галилейские горы. Его последователи встречаются в отеле в Герцлин, где шеф-поваром Фотерингил, на следующий день они едут к озеру Киннерет в кибуц с гостевыми номерами, а оттуда направятся к северу.
— Почему ты, — спросил Януш Циммер, когда они ехали по улице Ха-Яркон к морю, — никогда не слушаешь моих советов? Я же говорил тебе держаться подальше от сектора.
— А я тебя не послушалась, — сказала она. — И теперь у меня крупные неприятности. Тут есть какая-то связь?