Дар Андромеды
Шрифт:
— Она…? — прошептал он, ставя лампу на землю так, чтобы она освещала лицо девушки. Она была похожа на мертвую фигуру юной богини, стройную, белокурую и бледно-красивую.
Флеминг присел на корточки и приподнял веко. Голубая радужка казалась незрячей. Не было никакого видимого сокращения, когда свет поймал его. Он нащупал на ледяном запястье признак пульсации. Было какое-то дрожащее движение. Он не мог быть уверен, было ли это в его собственных пальцах или доказательством того, что Андре все еще жива.
— Я не врач, поэтому не могу быть уверен. Но мне кажется, что какой-то пульс есть. Однажды она сказала, что у нее сердце устроено лучше,
Флеминг снова положил руки ей на плечи и усадил в сидячее положение. Когда верхняя часть ее тела выпрямилась, голова упала вперед. И она застонала.
— Она жива, — ликующе крикнул Джирс.
— Просто. — Свободной рукой Флеминг порылся в кармане куртки и вытащил фляжку. — Попробуй капельку чего-нибудь покрепче, душка, — сказал он. Зубами он отвинтил крышку.
— Ты не должен заставлять ее пить алкоголь. Это заблуждение, что…
— К черту ваши правила оказания первой помощи бойскаутам! Вот, моя милая, — прошептал он девушке, — это настоящий Маккой.
Он позволил нескольким каплям виски просочиться сквозь бледные, сжатые губы Андре. Не смея пошевелиться, оба мужчины ждали реакции. Постепенно губы расслабились и слегка приоткрылись, появился кончик языка и двинулся по ним. Флеминг нежно убрал спутанные светлые волосы с ее лица. Он был вознагражден мгновенным подрагиванием век.
— Вот и все, — прошептал он ей на ухо. — А теперь попробуй проглотить глоток. — Он зажал горлышко фляжки между ее губами и прижал к зубам.
Андре сглотнула, захлебнулась, а затем проглотила. Флеминг почувствовал, как ее тело расслабилось под его обнимающей рукой.
— Как она сюда попала? — удивился Джирс.
— Между двумя бассейнами должен быть сифон. Она нырнула с одной стороны и вынырнула с другой. Одному богу известно, как ей удалось подтянуться на краю и вылезти, с такими травмами.
Он кивнул в сторону рук Андре, лежащих близко друг к другу у нее на коленях. Они были гротескно распухшими и обесцвеченными, раздутая белизна тыльной части ладони и костяшек пальцев ужасно контрастировала с обожженной плотью пальцев там, где компьютер сжег их.
Джирс вздрогнул. — Мы можем вынести ее отсюда? — с сомнением спросил он. — Мы должны доставить ее на материк как можно скорее. Тогда, возможно, мы узнаем правду об этом деле.
Нетерпение в тоне Джирса привело Флеминга в ярость.
— Оставь ее в покое! Девушка наполовину мертва, и все, о чем ты можешь думать, так это как засунуть ее обратно в тюрьму.
Он верил, что Андре наполовину понимает, что происходит. После его слов ее тело напряглось в его объятиях, и она сделала жалкую попытку отстраниться.
Флеминг неловко вылез из своего спортивного пальто, не отпуская ее, и накинул его ей на плечи. — Ты в порядке, — заверил он ее. — Теперь все кончилось. Мы уедем в хороший долгий отпуск. Ты ведь знаешь, кто я, не так ли?
Ее затуманенные глаза открылись шире и уставились на его лицо. Она почти незаметно кивнула. Он чувствовал себя до смешного довольным.
— Прекрасно! Я собираюсь поднять тебя. Держи руки там, где они есть, чтобы не было больно. Поехали!
Джирс не сделал ни малейшей попытки помочь. Он наблюдал, как Флеминг схватил Андре и поднял ее, как ребенка, перенося вес, пока она не оказалась надежно прижатой к его плечу. Довольный тем, что они наконец уходят, Джирс наклонился, чтобы поднять лампу. Флеминг был прямо за ним. Быстрым толчком ботинка он заставил Джирса растянуться на земле. Затем он отшвырнул лампу ногой. Раздался звон стекла, когда оно ударилось о скалу, и свет погас. Флеминг громко рассмеялся.
— Держись крепче, дорогая, мы взлетаем, — прошептал он Андре.
Пригнувшись, чтобы не удариться о крышу пещеры, он побежал вперед, опираясь на прерывистый, дергающийся свет своего собственного фонарика. Вопли Джирса, полные страха и ярости, эхом отдавались у него за спиной. Флеминг добрался до входа в пещеру всего с одной крупной шишкой на плече. До лодки оставалось тридцать ярдов. Он с удовлетворением отметил, что начался отлив и корма уже была на плаву. Он уже пробирался по глубокой воде, когда Джирс, спотыкаясь, вышел из пещеры, выкрикивая имя Флеминга и попеременно угрожая наказанием и умоляя его подождать. Флеминг опустил Андре на дно лодки. Она жалобно застонала, когда ее рука наткнулась на уключину. Флеминг склонился над мотором. Если бы только эта проклятая штука запустилась с первого раза. Подвесные двигатели были капризными, пока не разогревались. Он заставил себя методично проверить дроссель и контроль подачи топлива, прежде чем дернул за шнур стартера. Он дернул его изо всех сил. Двигатель заработал отрывистым звуком, зашипел, а затем перешел в устойчивый рокот. Пинком через борт, который наполнил его ботинок морской водой, Флеминг оттолкнул лодку от берега. Пара ярдов — и можно было свернуть. Он дал полный газ двигателю, и лодка развернулась в сторону моря. Джирс бессильно стоял по колено в воде, тряс руками и бормотал бессвязные проклятия. Флеминг даже не потрудился обернуться, чтобы посмотреть на него.
Море было довольно спокойным, остров защищал от океанской зыби. Он ухватился за возможность проверить запас бензина и поплотнее закутать Андре в пальто. Она либо спала, либо снова впала в беспамятство. Лодка двигалась по-крабьи из-за течения, проходящего через узкие проливы между островом и материком. На этом курсе он просто возвращался прямо к пристани в Торнессе. Его стремительное бегство не имело особой причины. Его целью было просто увести Андре подальше от Джирса и всего, что он представлял в со своей холодной, эффективной "заботе" и безжалостном допросе. Теперь у него было время придумать план. Но не так много времени. Море становилось заметно более бурным. Они попали в волну. Вода пенилась тут и там на полумесяцах вздымающихся впереди волн. Он принял решение. Повернув руль влево он направился прямо по течению. Чрезвычайная ситуация сделала его ум кристально чистым. Он мог видеть эту серую, туманную пустоту сердитой воды, какой она была в редкое затишье летнего дня. Он вспомнил беспорядочный рисунок отмелей, скал и островков, которые сделали этот район запретной территорией для любого моряка, за исключением нескольких рыбаков-краболовов, еще до того, как Адмиралтейство оцепило его как ракетный полигон.
Флеминг не слишком беспокоился о том, что лодка разобьется. Она развивала скорость не более десяти узлов и была очень маневренной. Хотя слабый свет зимнего дня уже угасал, он был уверен, что шум разбивающихся волн и вихрь пены предупредят его об опасности. То, что он хотел, было чем-то немного большим, чем россыпь камней, где-то, возможно, существовал давно заброшенный фермерский дом или укрытие для наблюдения за птицами. Такие места были построены, чтобы противостоять ветру и холоду; они были такими же прочными, как скалы, из которых они были сделаны. Они дадут ему передышку, пока он обдумает следующий шаг. Не в первый раз в своей жизни он почти пожалел о том, что поступил опрометчиво.