Дар Авирвэля
Шрифт:
— Я справлюсь и с голодом, и с нищетой, и с охотой! Если вы останетесь со мной…
— Нет. Тогда нас тоже объявят в розыск. В отличие от тебя, нам бежать некуда. А помощь беглецам расценивается на уровне предательства родины! Если ты действительно заботишься о нас, то послушаешься.
— Ладно… Тогда я уйду от вас и буду скитаться один!
— Артур!.. — Киама не выдержала и ударила юношу кулаком в живот. Он тут же скрючился, издав характерный звук, и схватился за болящее место. — Думай, когда говоришь! Ты не выживешь в одиночку!
— Я везде выживу… — Артур, пусть и изнывал от медленно растворявшейся боли, продолжал стоять на своём. Его компаньонов это довело до одновременного тяжёлого вздоха.
— Без минимальных знаний по травологии и обращению с оружием тебе грозит смерть. Ты или отравишься чем-нибудь, или попадёшь под удар. Альмандин — это ведь не золото, и здесь не разгуляешься…
— Но я…
— Хватит аргументов. Ты вернёшься в Йеру. Ты — человек, как и твои многочисленные сородичи, и должен жить с ними. Если я услышу от тебя ещё хоть слово поперёк — всю оставшуюся дорогу ты будешь идти с кляпом во рту, — Айва грозно сверкнул глазами, оранжевеющими под светом огня, и повернулся к подруге. — А ты даже не думай о побеге, сестра. Это закончится плохо, и ты знаешь об этом! — После этих слов Киама заметно расстроилась. Она глянула на Артура ещё раз и прилегла на сухую траву. Из-за дождливой погоды её клонило в сон.
Они сидели у гаснущего костра, слушая, как шумит сильный дождь, и боялись обмолвиться хоть словом. Артур выглядел подобно капризному ребёнку, которому сказали твёрдое «нет»: его щёки надулись, нижняя губа выпятилась вперёд, а брови съехали на переносицу, создавая вид сурового воина, видавшего жизнь. Глубокие синие глаза уставились на сидящего напротив мужчину, что так упорно игнорировал эту грубость. Когда же терпение иссякло, Айва достал из небольшой тёмной сумочки металлическую цепочку, на которой висел амулет с головой непонятного зверя, отдалённо похожего то ли на кота, то ли на змею. Он спрятал эту реликвию в сомкнутые руки, оставив на виду лишь отблеск цепочки, закрыл глаза и начал шептать какие-то слова. Его лицо в этот момент сделалось умиротворённым и нежным, лишив его и призрачного напоминания о недавнем раздражении. И до того странным и любопытным это показалось Артуру, что он поторопился узнать, что это такое и почему это способно успокоить. Но Айва хранил молчание. Он был нем, пока не закончил своеобразную молитву, после чего спрятал амулет обратно, на его законное место, и открыл обновлённые авгитовые глаза.
— Это моя литания к Ививу. Его энергия успокаивает меня в час нужды. Иначе я могу не сдержаться…
— От чего?
— От убийства. Или от насилия. Или от чего-то ещё. Это… плата за мои тёмные деяния. Я гордо несу это бремя, ведь знаю, что сам виноват в его существовании… Можно сказать, я не способен контролировать свои эмоции. А если я не контролирую их, они контролируют мою историю. И столько страниц покрылось кровью…
— Тебе нужно ходить на курсы контроля гнева, раз ты настолько неудержим.
— Я ходил. Много раз. И в Авгите, и в Альмандине, и даже в Морионе. Посещал лучших учителей. Но они все — ничто перед моим проклятьем.
— Проклятьем?
— Это выражение. Конечно, я не проклят. Но… иногда это ощущается, как самое настоящее проклятье.
Артур затих. Он кашлянул впервые за весь разговор, и голова снова закружилась и заболела. Ко всему прочему, вновь обострилось чувство голода, сопряжённое с ознобом и слабостью. Хотелось хотя бы попить воды… Но, по иронии, из-за дождя найти таковую было почти невозможно. И даже постепенно нарастающее в воздухе тепло не помогало отделаться от холода, что так яростно преследовал бедного мальчика.
— Дождь скоро кончится. «Самый влажный сезон в году пройдёт, и снова засветит инглия…». Так говорилось в одной книге о жизни главного героя. Хочется верить, что и в нашу жизнь придёт яркий свет, — мужчина улыбнулся и глянул на ливень. — Я хочу вздремнуть. А ты? — в ответ отрицательный моток головой. — Тогда покарауль лагерь. Если что случится — буди. Но не лезь в неприятности сам!
Айва примял траву, одновременно проверяя её на сухость, и медленно улёгся на бок. Его кинжалы покоились рядом, прямо под рукой, а тёплая одежда защищала от влажного свежего воздуха. Так, слушая шум воды и треск горящих веток, он погрузился в приятные сновидения. Артур глянул на него, потом на его сестру, а в конце — вдаль, туда, куда мог убежать его родной Мерлин. Вымокший, прозябший, одинокий Мерлин, чьи следы размыли долгие дожди…
И почему его поведение так переменилось?.. Неужто он не был счастлив рядом с Артуром? Или нашёл нечто важное, очень важное для юноши или себя самого? Эти вопросы мучали разум, лишая его минимальной концентрации. А потом прояснились и недавние слова Айвы, от которых заболело сердце: покинуть мир; как можно покинуть этот прекрасный мир?! Как можно вернуться в свою скучную жизнь, исполненную разве что путешествий до магазина и обратно?! Зачем вообще был придуман тот глупый закон, ведь он только вредит всем!
Под натиском размышлений Артур начал подумывать о побеге. И единственное, что остановило его — пропажа Мерлина, о чьём возможном местоположении знал один только Айва. Но когда добрый друг снова найдётся… Артур с радостью предвкушал, как они сбегут ото всех, глубоко-глубоко в леса, и будут жить вдвоём, не обременённые мирскими заботами! О, эти мысли грели юную душу подобно угасающему костру. Но до этого момента надо вести себя дружелюбно, — чтобы не вызвать у проницательного мужчины и мельчайшие подозрения. Рассуждая об этом, Артур несколько раз поймал себя на неприятной мысли: в реальности он оказался куда более подлым человеком, а то, что он корчил из себя среди людей, легко рассыпалось в прах от единого удара о камень реальности. Вся та честность, принципиальность, верность и прочие сладкие слова оказались обычными словами… и нужно было что-то с этим сделать. Пусть ложь и предательство помогли бы выбраться из столь неприятной ситуации, но юноша решил действовать наперекор инстинкту самосохранения! Весьма неразумно делать так в «диких условиях», — и он понимал это, — но как ещё можно доказать себе, что «сильный дух» является чем-то большим, нежели обычным словосочетанием?
Вскоре небо действительно прояснилось. Многодневные тучи покинули его, направившись вдаль, и солнце выглянуло на светло-жёлтом небе, обрисовывая путникам хорошее настроение. Когда Айва и Киама проснулись, они обнаружили, что Артур только-только погрузился в дрёму. Однако, в отличие от самого юноши, который бы обождал ещё несколько часов, прежде чем знакомые проснутся сами, его выдернули из темноты и заставили идти дальше. Впрочем, он не противился. Ведь где-то там, в неизвестном месте, ждёт своего спасения маленький бигль…
Они остановились всего раз, чтобы насобирать лесные ягоды: зелёные, пупырчатые, с чёрными пятнами, и очень вкусные! Слегка вязкие, как ежевика, но имеющие привкус то ли чёрной смородины, то ли крыжовника, они моментально стали любимыми ягодами Артура. Он без конца наслаждался ими, объедая один куст за другим, и ввергал своих спутников то в смех, то в удивление. А под конец, когда почти все плодородные кусты облысели, они напились из близ текущего родника и вновь двинулись к цели. Лучший завтрак увенчался потрясающей погодой, которая скрывалась за огромными тучами на протяжении нескольких дней. И настроение сделалось такое хорошее, что любые горести испарились и вознеслись к ясному небу, утверждая мысль о том, что любимый пёс обязательно найдётся!