Дар Авирвэля
Шрифт:
— Сколько лет?
— Пятнадцать. А что?
— Кто родители?
— Мама — учёный, а отца я не знаю… А что такое?
— Как попал сюда?
— Через лес… Но…
— Что с отцом?
— Умер, когда я ещё не родился. Не знаю, почему…
— Было у вас в семье что-то странное?
— Например?
— Странные слова, странные повадки, странные традиции или еда? Помимо твоих снов, конечно же.
— Ну, мамин соус есть… Никто не понимает, почему он такой вкусный.
— Ещё раз, тебе пятнадцать лет? — в ответ кивок. — А имя своего отца ты знаешь?
— Знаю. Но оно очень сложное, иностранное. Я бы сказал, почти эльфийское… Не помню…
— Ясно. А характер?
— Нет, подождите! Его… Тарлен, вроде, звали… Почти как у Толкина. Ну, или Паолини, например… А характер… Ну, как у труса.
— Трус не может иметь доброе сердце. Доброе сердце…
— Имеют лишь отважные?..
— Значит, да. Интересно… Было бы интересно, поживи я чуть меньше и знай не так много.
— Так что вы поняли?
— Ещё рано. Нельзя забывать об интриге… — Далий Мар загадочно улыбнулся и почесал подбородок. — Без неё наша жизнь не так сказочна, какой может быть.
— Это пустая трата времени и нервов. Я хочу знать, что вы надумали!
— Не слишком ли ты умён, чтобы требовать что-либо у меня? Даже ваш товарищ Айва — или как его там? — не позволяет себе такого. Его безжизненное хамство не в счёт. Это лишь защитная реакция…
— Я хочу знать, что вы думаете. Вы задали так много вопросов…
— А ты так глуп, что выложил ответы на золотом подносе! Знаю я того, кто делал так же… «Мир ему и покой», да? Как смешно…
— Так вы не скажете, да?
— Может быть, завтра. Или через месяц. Или через много лет. Тебе от этой информации никакой пользы, уж поверь. Но если от любопытства зачешутся причинные места — так и быть, расскажу. Может, в этом и правда будет смысл…
Загадочность и открытость смешались в этом старике воедино. Артур видел его, но видел сквозь него. Ответы представали перед ним, как на блюдце. Но в то же время, он не мог дотронуться до них. И его это злило. Он привык докапываться до правды, даже если от этого страдает интерес или притягательность. Он не привык жить в неведении в мире людей, не собирался привыкать к этому и здесь. И он решил дождаться нужного момента. В любом случае, он искренне верил, что сумеет выудить желанные подробности из головы древнего зла, что сидит рядом с ним с переломанными конечностями. Даже если в этих знаниях нет никакой силы.
Айва вернулся через несколько минут. Его взгляд источал тревогу, граничащую с заботой, а движения были резки и активны, будто он торопился по срочному делу, но его отвлекло любопытное сообщение от друга, — такую ассоциацию нашёл в голове Артур. И, будучи уверенным в неотложности дурманящей нервы проблемы, что захватила голову Айвы, юноша поспешил задать правильный вопрос. Ответ пришёл не сразу. Прежде чем это случилось, мужчина глянул на выход, туда, где одиноко стояла Киама, и тяжело вздохнул. Непредвиденная ноша тяготила его плечи, уставшие от конфликтов и непонятных ситуаций. Но всё же, он быстро высказал свои мысли: «Мы не можем скрываться здесь вечно. Нам нужно отправляться в дорогу, к ближайшим вратам, дабы ты смог вернуться в Йеру в целости и сохранности». Естественно, подобное предложение вызвало в Артуре очередную бурю негодования и злости, смешанной с тоской. И даже слова Далия Мара не смогли повлиять на это состояние, на эту проблему и на то, что она за собою несёт.
Когда солнце обозначило полдень, уставший пёс, наконец-то, проснулся. Слабый, голодный и сонный, он кое-как доковылял до Артура и улёгся у его ноги, желая ощутить тепло. «Пожалуй, — подумал Артур, — лишь он один в целом мире способен на такую нежность и преданность». Но нужно было двигаться вперёд. Никто не желал брать с собой тёмного мага, особенно учитывая его плачевное состояние. Даже Айва, совсем недавно спасший его от неподконтрольной смерти, отказался продолжать лечение, сославшись на то, что Далий Мар — величайший маг в истории, и ничто в этой Вселенной не остановит его от свершения задуманного и желанного. Как, например, желание выжить. И, набрав ягод и трав, растущих на холме и подле болота, мужчина приказал выдвигаться к ближайшему городу. Однако Артур весьма категорично отказался. Он набрал в грудь воздух, выпучил глаза и попытался состряпать взрослое и серьёзное выражение, однако заставил Айву думать, что имеет какие-то проблемы со здоровьем. Тогда, дабы опровергнуть эту неприятную догадку, юноша коротко поведал о своём замысле: о побеге, о недоверии и скитаниях, к которым готово его тело. Ответная реакция не заставила себя долго ждать, и уже через несколько секунд Артур прижимался к стене, пытаясь отстраниться от разозлённого Айвы. Мужчина, пусть и уступал Артуру в росте, но в данный момент выглядел в его глазах самым настоящим гигантом, извергающим из ноздрей ураганы. А его вспыльчивые речи звучали, как звенящие в землетрясение бокалы. Ругань и недовольство — два слова, о которых юноша почти забыл, проживая счастливую жизнь с не самой заинтересованной, пусть и любящей матерью. Свобода, окружившая этого ребёнка, затмила голос разума и логики, внушив веру в то, что выжить без поддержки — плёвое дело. И ведь юноша почти согласился пойти с новообретёнными знакомыми. Но в самый последний момент, когда Айве оставалось сказать свой коронный аргумент, Артур перевёл внимание на вставшего с насиженного места колдуна.
— Ты, конечно, можешь пойти с ними и отправиться в Йеру, как только завершится Авирвэль. Но, с другой стороны, ты мог бы поступить более интересно и остаться: мало ли, из этой затеи что-то выйдет? Только представь, сколько возможностей ты подаришь самому себе! — Далий Мар, пусть и опирался о стену, но звучал очень внушительно. Артура вновь задели сомнения в своём решении.
— Зачем вы предлагаете ему это? Он ещё совсем ребёнок! Он жизни не видел, а вы хотите, чтобы он с ней распрощался?! — Айва совсем забыл о запрете на разглашение этой информации. Он встал горой, не давая колдуну приблизиться к своему ученику (именно им он счёл Артура в этот момент). — Артур, не слушай его! Он желает тебе смерти!
— Глупости! Я предлагаю ему шанс — настоящий шанс на счастливую жизнь!
— А как же твоя родня, Артур?! Что они подумают, если ты исчезнешь?! В нашем мире время идёт почти так же, как и в твоём! И если ты затянешь с возвращением, тебя объявят в бессмысленный розыск!
— Я знаю. Не вопи, Айва, пожалуйста, — юноша отполз от собеседника, тихо шурша спиной по камням. Потом, подумав ещё немного, он подошёл к Далию Мару и подставил ему плечо. — Я верю, что ты хочешь мне лучшего… Но что, если это правда, — если я могу остаться в вашем мире? Ты не представляешь, каково жить там, где чувствуешь себя призраком из далёких веков! Где не можешь найти друзей и единомышленников, потому что мир огромен и прогрессивен под стать твоей отсталости!.. Это… сводит с ума. Одиночество, которое кажется огромной безжизненной пустыней, заставляет усомниться в собственной нормальности… Я не хочу жить так и дальше. Даже если ради этого придётся пожертвовать тем немногим, что я имею в мире людей. Даже мамой…
— Ты пожалеешь об этом выборе, Артур. Проклятье, которое касается каждого, похожего на тебя, принесёт боль и тебе! Это не угроза, ты не подумай. Но я видел, что случается с непокорными мечтателями… и это ужасно! — Артур верил Айве. Хотя бы потому, что из-за этих слов глаза мужчины наполнились слезами, а лицо покраснело. — Прошу, послушай меня. Я знаю, что мы знакомы недолго, и ты вправе ставить мои слова под сомнение… но не позволь этому треклятому тёмному магу затмить твою рациональность! Это не окупится… Такие вещи никогда не окупаются, а лишь сильнее вредят всем вокруг. Ты можешь не ставить меня в пример, но делай то же и с ним, пожалуйста! — Айва старался изо всех сил, однако Далий Мар слушал этот лепет, не принимая его всерьёз. Он поправил грязную длинную чёлку, упавшую на лицо, глянул исподлобья как-то по-хищнически и слабо посмеялся, боясь обречь себя на очередной кашель.
— Ты и понятия не имеешь о моей жизни, мальчишка… В каком праве ты — жалкое подобие героя — оценивать меня — эльрина, что изменил ход истории целого мира? Я бы мог развеять тебя в пыль, находись мой организм в лучшей форме. А что можешь ты? Ведь ты наверняка нищий, вспыльчивый, неконтролируемый отброс, упавший в глазах собственной родни. Ты — ничто передо мной, в какой бы плачевной форме я не находился… — силы колдуна проглядывались всё заметнее. Его голос крепчал, заставляя усомниться в верности даже самых громких мыслей, перечащих словам древнего зла. Но Айва был непреклонен и дерзок, а сказанная ненависть вынудила его обнажить один из кинжалов. В этот момент Далий Мар ехидно улыбнулся.